Роковое влечение Виктория Плэнтвик Изменить свою размеренную жизнь и пуститься «во все тяжкие» решила доселе идеальная секретарша Джулия Сноу. Но от опрометчивых поступков девушку все время удерживает ее босс, знающий некую тайну своей подчиненной. Постепенно Джулия начинает чувствовать, что сходит с ума от любви к вечно досаждающему ей шефу. Чем окончилась борьба Доминика Бреттона и его взбунтовавшейся секретарши, вы узнаете, прочитав этот увлекательный роман. Виктория Плэнтвик Роковое влечение Пролог Нет. Дольше так продолжаться не может! Джулия подошла к зеркалу, которое годами с самого детства отражало все этапы ее взросления. Сейчас Джулия видела унылую особу неопределенного возраста, с тусклыми волосами, заткнутыми в пучок, закованную в бесформенный костюм стального цвета, в очень практичных толстых коричневых колготках, которые не рвутся после первой стирки, и в черных туфлях типа «прощай, молодость». Во что она превратилась?! Да, действительно, стремление преуспеть на секретарском поприще в огромной финансовой компании давно, когда она выглядела слишком молодо, заставило ее надеть такой наряд, нацепить на нос очки в роговой оправе, хотя ее глаза в них не нуждались. Сейчас самокритично глядя в зеркало, Джулия признала, что очки придают ей немалое сходство с совой. Да, именно сова она и есть, а еще «серая мышь» и «идеальная секретарша», как ее называют за глаза. Джулия отошла от зеркала, продолжая бичевать себя самыми унизительными прозвищами. Нельзя, однако, не признать, что именно к подобному образу она стремилась все эти годы работы и во многом этому имиджу обязана продвижение по служебной лестнице. А побочным результатом успехов на службе стало то, что никто из окружавших ее на работе людей не видел в «вечной секретарше» живого человека с обычными мыслями и чувствами. Все привыкли, что на некоем этаже, в одном из кабинетов сидит безликий робот, который раньше всех приходит на работу и позже всех уходит. Все уважают деловые качества мисс Сноу. На нее можно всегда опереться как на каменную стену, ей можно доверить любое дело и не сомневаться, что оно будет безукоризненно выполнено. Превратиться в «каменную стену»! И это в ее-то годы! Джулия оглядела свой уютный дом. Еще недавно здесь жила целая семья, и именно ее патриархальный уклад сделал девочку такой целеустремленной и аккуратной. Теперь Джулия осталась одна… Друг за другом уходили ее родные, а девушка, сцепив зубы, провожала их в последний путь, терпела боль потерь, отчаяния и одиночества. Она стойко держалась. Но эта последняя смерть, смерть Эдди, окончательно смела преграды ее самообладания. У нее в жизни не осталось ни единой привязанности. Никому она не нужна! Но неужели она позволит себе зачахнуть в этом стальном панцире, которым стал для нее имидж «идеальной секретарши». Нет! Смерть Эдди придала новый импульс ее жизни. Джулия будет жить «на всю катушку», пока не потратит все деньги, накопленные родителями за долгие годы бережливой жизни. Она покутит в свое удовольствие, продаст старый дом и купит новую квартиру, шикарную машину и множество дорогих платье. Обзаведется веселыми друзьями и… больше не будет тосковать… Глава 1 Доминик Бреттон швырнул телефонную трубку, шагнул к окну и уставился на широкую площадь, залитую лучами солнца, с высоты девятнадцатого этажа принадлежащего ему здания. Его сильные пальцы машинально барабанили по гладкой черной трубе дорогого телескопа — лучшей игрушки для лучшего председателя правления, как пошутила теща, делая подарок на Рождество. Только щадя чувства Хелен, Доминик позволил поставить телескоп в своем кабинете. Игрушки это для детей. А глава крупной корпорации не желал, чтобы его кабинет загромождали никчемные и легкомысленные вещи, мешающие сосредоточиться… Бреттон нахмурился. Площадь переходила вертлявая девица с волосами бутылочного стекла, одетая в мини-юбку, и, видимо, была так хороша, что оказывала магнетическое влияние на толпу по-деловому одетых мужчин. Словно подчиняясь невидимой силе, мужчины, которые шли в том же направлении, начинали автоматически двигаться параллельным курсом, сходили с пешеходных дорожек и направлялись к подземной автостоянке, шедшие же навстречу красотке — поворачивали вспять. Бреттон с досадой хмыкнул и перевел телескоп на успокоительную картину порта, но все же суда привлекали его внимание недолго, и он снова начал циничным, оценивающим взглядом следить за длинноногой девицей. Он понял, что зеленоватый оттенок ее неправдоподобно белым волосам придавало сильное преломление солнечных лучей. Судя по вызывающей, вихляющей походке, можно было предположить, что она наслаждалась своим разрушительным воздействием на окружающую среду, состоявшую исключительно из мужчин. Бреттон презрительно поджал губы, когда какой-то чересчур рьяный молодой зевака вывернул шею, чтобы несколько лишних секунд полюбоваться соблазнительными ножками, и врезался в урну. Идиот! Возможно, это научит его уму-разуму. Хотя весьма сомнительно… Слава Богу, он слишком стар для таких глупостей, подумал Бреттон. С годами он преодолел опасные чары сексуальных искусственных блондинок, которыми, честно говоря, увлекался в юности. Теперь Доминик смотрел на таких девиц спокойно. Опыт подсказывал, что женщины, чересчур следящие за своей внешностью и стремящиеся сохранять сексуальный имидж, отнюдь не блещут в постели, но зато чрезвычайно капризны и эгоистичны. В бесстыжем женском самолюбовании проходящей внизу девицы Доминик видел не вызов его мужской сущности, а напоминание о проблемах, набивших оскомину еще в молодости. Нетерпеливо он устремил трубку телескопа в небо. Женщины! Беда заключалась в том, что они нужны ему… вернее, одна… Но, благодарение Господу, его избранница — полная противоположность вульгарной особе, выставлявшей внизу напоказ свои прелести! Глава 2 — Доброе утро, Нед. — Джулия приветливо кивнула охраннику, жевавшему пирожок у справочного табло, и постаралась поскорее проскользнуть мимо. Впрочем, какое там скольжение, когда она шатается, как пьяный грузчик, в отчаянии подумала девушка, не обращая внимания на поперхнувшегося Неда. Джулия не привыкла к тонким каблукам в десять сантиметров, которые назойливо цокали по мраморному полу вестибюля и заставляли при каждом шаге непристойно вилять бедрами. Из естественного состояния человека ходьба превратилась в настоящую пытку, а короткая, узкая юбка сковала ее обычно бодрую походку. Девушка остановилась, неуверенно покачиваясь у лифтов. — Позвольте мне… Девушка отдернула руку от кнопки вызова скоростного лифта, обслуживающего верхние этажи, и покосилась на неожиданно оказавшегося рядом красивого молодого человека. Не сводя с Джулии глаз, он сам вызвал лифт. — Спасибо, Джек, — сухо бросила она, желая скрыть смущение и сбить спесь с самоуверенно улыбавшегося мужчины, шагнувшего за ней в лифт. Биржевого маклера Джека Смита женщины, работавшие в двух зданиях, похожих как близнецы, прозвали волком финансовых башен — он считал лифты своими охотничьими угодьями, где подстерегал очередную жертву. За последние шесть лет Джулия много раз видела волка на охоте, но сама еще никогда не удостаивалась даже мимолетного взгляда Джека, не то что его улыбки. Вплоть до сегодняшнего дня. Обернувшись в дверях лифта, Джулия опять увидела Неда. Пирожок, торчавший из его полуоткрытого рта, и ошеломленные, смотревшие ей вслед круглые глаза говорили о том, что безопасность здания в данный момент интересовала охранника меньше всего на свете. Пока дверь лифта закрывалась, в порыве озорства девушка насмешливо погрозила стражу порядка пальцем. Но к тому времени, когда Джул, как звали Джулию подруги и друзья, проковыляла в двери своего офиса, ее чувство юмора сильно поубавилось. Конечно, восемнадцать этажей флиртовать с Джеком Смитом довольно забавно, особенно когда вышедший на охоту волк с опозданием понял, с кем болтает. Но все же видимость жизнерадостной беззаботности, которую девушка пыталась создать сегодня утром, сделав новый макияж и надев новый наряд, прошла серьезную проверку на прочность. И виной тому стала бурная реакция, вызванная ее появлением в вычислительных центрах, обслуживавших офисы компании. Добравшись до анфилады кабинетов в конце коридора, занятых финансовым отделом, девушка чувствовала себя так, словно ее прогнали сквозь строй. Конечно, в этом она сама виновата. Обычно приходя на работу одной аз первых, к тому моменту когда собирались остальные служащие, Джулия уже тихо сидела за своим столом. Сегодня же она намеренно пришла попозже, надеясь поразить всех сотрудников компании одним ударом. Но теперь Джулия подумала — лучше было действовать осторожнее, для начала сразив новым роскошным имиджем лишь ближайших коллег. Девушка до сего дня и представления не имела, что кокетство — такое тяжелое занятие! Но нет! Джулия в зародыше подавила эту предательскую мысль. Слово «осторожность» было любимым словом прежней унылой, свято соблюдающей условности Джулии Сноу. Модифицированная Джулия не боится привлекать к себе внимание. Она настойчивая, самоуверенная особа, ее действия диктовались импульсами, а не удушающим страхом, что подумают о ней другие. Придя к этой мысли, Джулия обворожительно улыбнулась, привлекательной девушке, сидевшей за меньшим из двух письменных столов элегантно обставленного офиса. — Доброе утро, Вики, — весело поздоровалась она. — Мисс Сноу! Хлопнув дверью, Джулия прогулочным шагом направилась к своему столу. — Что-нибудь не так? У меня пятно на носу? — осведомилась она, поворачиваясь навстречу ошарашенному взгляду своей помощницы. Виктория Браун скорее проглотила бы собственный язык, чем призналась, что позволила себе забыться. — Гмм… н-нет. Ну, я удивилась, вы так… так… — Увидев воинственный блеск в голубых глазах начальницы, девушка призвала на помощь дипломатию, которую обязана соблюдать будущая секретарь-делопроизводитель. — То есть что вы так поздно… Я пробовала звонить вам домой. Мистер Морган ждет не дождется вашего прихода, звонит каждые пять минут и… Джулия в зародыше подавила в себе желание сорваться с места и сломя голову ринуться в кабинет начальника. — В самом деле? — непринужденно спросила она, села на крутящееся кресло, раскрыла красную в тон туфлям и шелковому жилету сумочку и вынула изящную пудреницу. — У шефа плохое настроение? — промурлыкала Джул, обмахивая пуховкой и без того идеально напудренный носик. Сегодня утром девушка потратила на макияж вместо обычных десяти минут добрых полчаса, следуя советам брошюры, продававшейся в салоне красоты, и сейчас с облегчением убедилась, что грим остался в целости и сохранности. Теперь ее глубоко посаженные глаза казались загадочными, полные губы выразительно подчеркнуты алой губной помадой, подходившей девушке куда больше, чем ее обычная бледно-розовая. Нещадно выщипанные широкие, прямые брови превратились в грациозные арки, румяна подчеркнули высокие скулы. Косметичка из салона уверяла Джул— каждая женщина неповторима и фокус заключается в том, чтобы подчеркнуть эту неповторимость, а не подражать топ-моделям из журналов мод. Нет, конечно, Джулия по-прежнему не считала себя писаной красавицей, но зато теперь никто не назвал бы ее незаметной! В овальное зеркало пудреницы Джул увидела лицо Виктории Браун, сравнивавшей легкомысленную Джулию Сноу образца вторника со строго одетой, скромной, исполнительной особой, которую в последний раз видела в пятницу. Прежняя мисс Сноу не допускала на работе ни малейшего легкомыслия и придерживалась делового стиля в остальное время суток. Серьезность и благоразумие вместе с отличным знанием тонкостей дела позволили Джулии сделать быструю карьеру и дослужиться до поста личной секретарши Майкла Моргана, начальника финансового отдела компании. Когда Джулии доверили эту ответственную должность, ей едва исполнилось двадцать лет, но безукоризненная компетентность в работе вскоре заставила умолкнуть злые языки более старших и опытных соперниц. Сейчас Джулии было двадцать шесть, но она отдавала себе отчет, что большинство сотрудников считают ее старше и не отличают от остальных ответственных секретарш компании, средний возраст которых составлял тридцать с лишним. Правда, девушка выгодно отличалась от других терпением и мягкостью, что делало ее хорошим наставником молодежи. Джулию Сноу считали строгой, но не вредной и не сварливой. Честолюбивые девицы, вроде Вики, рвались на практику в отдел Майкла Моргана: пометка в личном деле, что они обучались у самой мисс Сноу, служила надежной гарантией повышения. Неудивительно, что Виктория выглядела так, словно ее пыльным мешком стукнули по голове. Видно, подумала, ее карьера полетит кувырком, если обнаружится, что наставница внезапно свихнулась. — Надеюсь, вы не подумали, что со мной не все в порядке? — Ох! Нет. По крайней мере, я… я так не думаю… — умудрилась пролепетать Вики, с трудом беря себя в руки. Джулия громко щелкнула замком пудреницы и улыбнулась перепуганной девушке. — Говорите, что мистер Морган ищет меня? Значит, начался один из его беспричинных припадков паники. Дружеская улыбка и не слишком почтительный отзыв об их временами эксцентричном боссе слегка успокоил Викторию. — Не знаю… Морган бормотал, что Бог не дает ему спокойно умереть. А я даже не знаю, христианин ли он или просто упоминал имя Божье всуе, как какой-нибудь язычник. — Гмм… Судя по тому, что я знаю о мистере Моргане, он самый настоящий язычник, — напустив на себя осуждающий вид, сказала Джул, и Вики с облегчением рассмеялась. — Поминает Бога на каждом шагу, — пожаловалась девушка, глядя на закрытую дверь кабинета. — Пришлось трижды варить кофе, прежде чем тот пришелся ему по вкусу. Но я всегда варю его одинаково! — Да? Тогда мне лучше войти, — вздохнула Джулия, искренне жалея свою горемычную помощницу. За два месяца, проведенных в отделе, Вики сильно продвинулась вперед в овладении тайнами секретарского мастерства, но ей еще не хватало уверенности в себе, чтобы иметь дело с раздраженным боссом. Что ж, чем раньше Майкл меня увидит, тем лучше, подумала Джулия. Непроизвольно выпрямив плечи, она коротко постучала и вошла в кабинет Майкла Моргана, не дожидаясь ответа. — Вы хотели видеть меня, мистер Морган? — Правда, сначала Джул планировала обратиться к боссу по имени, но подвели нервы, да и сказалась многолетняя выучка. Тут же девушка выругала себя за трусость. Предмет их с Вики разговора, облаченный в белую рубашку с блестящими запонками, сидя за письменным столом, подносил к губам дымящуюся чашку. При виде Джулии его светловолосая голова дернулась, мужчина судорожно втянул в себя воздух, поперхнулся и зашелся в приступе кашля, пролив кофе на крахмальную рубашку и дорогой шелковый галстук. Не торопясь обойдя стол, Джулия от души ударила босса по спине, отчего из чашки выплеснулись остатки кофе, залив Майклу руки и манжеты. — Чт… Мисс Сноу… Джулия! Джул! — возопил мужчина, роняя чашку и вскакивая. Затем Морган вынул из кармана элегантного пиджака, висевшего на спинке кресла, белоснежный носовой платок и принялся огорченно вытирать рубашку. — О Боже, Джулия, что случилось? Что ты наделала? — с ужасом спросил шеф, оценивая полный дамский набор для обольщения — красные туфли на высоком каблуке, короткую юбку, тонкую блузку под красным жакетом и тщательно наложенный макияж. — Это только кофе. Все отстирается, — успокаивающе сказала Джул, делая вид, что не понимает, о чем идет речь. — Не я! Ты! Ради Бога, что случилось с твоими волосами? — При взгляде на голову секретарши, где ранее красовался скромный пучок, обычно низкий голос Моргана повысился до фальцета. Девушка надменно вздернула подбородок. — Я осветлилась. Ну, если говорить честно, обесцвечивала волосы, конечно, не она сама, а парикмахер, и это оказалось долгим и чрезвычайно дорогостоящим процессом, вместе со стрижкой, сушкой, маской для лица и маникюром. Но когда Джулия взглянула в зеркало, то решила, что парикмахер заслужил свои деньги до последнего цента. В детстве мать постоянно вдалбливала дочери в голову, что гордостью каждой женщины являются естественные, натуральные волосы, поэтому Джул всегда тщательно закалывала свои длинные и прямые волосы в пучок или заплетала в толстую косу. Теперь же новая Джул превратилась в абсолютно ненатуральную платиновую блондинку; к счастью, этот цвет волос идеально подходил к ее оливковой коже. Мало того, девушка сделала вызывающе короткую фасонную стрижку, высоко уложила волосы и завила челку, придававшую беспечный и легкомысленный вид. — Но почему? Почему именно сейчас? — простонал Майкл, пытаясь оттереть безнадежно испорченную рубашку. Джул пожала плечами. Она не собиралась что-либо объяснять. Новая Джулия — женщина не прошлого, а будущего! Правда, девушка нахмурилась, весьма удивленная неподдельным возмущением начальника. Она ожидала, что босс слегка вздрогнет, может, посмеется, но едва ли придет в ужас. Как-никак Морган женат на знаменитой манекенщице, красившей волосы под цвет очередной шляпки. — Боже мой, ты только посмотри на свои ноги! — воскликнул он тоном обвинителя и указал пальцем. Джулия послушно посмотрела на ажурные черные чулки. — А что такое? — Ноги немного тонковаты, но, насколько Джул могла судить, вполне приличной формы. — Они слишком видны, вот что! — зарычал Майкл. Слышать подобное заявление от человека, изображение жены которого красовалось на всех городских тумбах, рекламируя сексуальное дамское белье! Джул подавила невольный смешок. — Масса женщин носит мини-юбки, — терпеливо объяснила она. — Такой фасон. — Но это не твой фасон! — с искренним убеждением заявил босс. — Ты скромная и сдержанная; разве не ты учила своих подопечных, что на работе следует носить одежду классического стиля? Ради Бога, за все время работы ты ни разу не показала колено! — Майкл говорил с такой горячностью, словно считал себя оскорбленным в лучших чувствах. — Что ж, зато теперь вы знаете, что у меня два колена, как и у остальных, — дерзко ответила Джулия. Действительно, она привыкла выглядеть скучно и пресно, как рисовый пудинг, так пусть теперь шеф привыкнет к воздушному, пряному суфле! Смуглое лицо Моргана тревожно нахмурилось. Он нервно провел рукой по густым золотистым волосам и заявил: — Тебе придется вернуться домой и переодеться, вот и все. И как можно быстрее. Возьми такси. За счет фирмы. И, ради Бога, смой с волос краску. Настал черед возмущаться секретарше. — Я не могу этого сделать: волосы обесцвечены. Ну что ж, если первым результатом ее решения стать новым человеком станет выговор за нарушение субординации, так тому и быть… — Тогда выкраси их в прежний цвет! — распорядился начальник. — Снова стать серой мышкой? — Девушка недоверчиво смотрела на босса, явно не веря своим ушам. — С какой это стати? — Потому что я прошу тебя об этом. Сделаешь, Джул? Пожалуйста. Ты не… Его мольбу прервал негромкий зуммер. Морган схватил трубку и прижал ее к уху, ненароком нажав на кнопку громкоговорителя. — Да? — ворчливо бросил он. Ответом стало короткое молчание, а затем из микрофона донесся хорошо знакомый всем сотрудникам голос. — Похоже, ты волнуешься, Морган. Только не говори, что твоего маленького совершенства еще нет на работе: а я-то думал, она непогрешима… Когда Майкл быстро нажал на кнопку, прервав фразу говорившего на полуслове, Джул во все глаза уставилась на босса. — Нет! Нет… гмм… нет, собственно говоря, она не… — Внезапно обычно честные карие глаза начальника стали вороватыми. Морган повернулся к девушке спиной и понизил голос. — Она сегодня не придет… Позвонила… ей нездоровится… Видимо, слегка приболела… Гмм… нет, не так уж часто… Тут подозрения Джул окончательно окрепли. Девушка перегнулась через плечо босса и тихо, но отчетливо спросила: — Вы говорите обо мне? Майкл поспешно прикрыл ладонью трубку и прошипел: — Тихо!.. Нет, понятия не имею, — самым сердечным тоном ответил он невидимому собеседнику, — но если что-нибудь узнаю, непременно сообщу. Может, кто-нибудь другой сумеет?.. О да… вполне. Да, жаль… наверно, нужно подключить отдел кадров. Да, да, обязательно… — Майкл пробормотал еще несколько вежливых слов и торопливо повесил трубку. — Вы говорили обо мне? — тут же потребовала ответа Джул. — Гмм… — Морган быстро нагнулся к другому концу стола и принялся рыться в почте. Будь настойчивой, напомнила себе Джулия и не позволяй вытирать о себя ноги. Действуй как положено блондинке! — Мистер Морган… Майкл! — Идеальная секретарша впервые позволила себе неслыханную фамильярность. Однако это сыграло свою роль. Шокированный босс поднял голову и прислушался, когда доселе безукоризненно вежливая Джулия вызывающе заявила: — Это звонил мистер Бреттон; я узнала его голос. Действительно, спокойную, протяжную речь председателя правления невозможно спутать ни с какой другой. Доминик Бреттон унаследовал страховую компанию десять лет назад после смерти тестя. И хотя дело основал Джеф Росси, но именно его молодой зять, отличавшийся даром предвидения и осторожностью, принес компании славу и процветание. Бреттон пользовался безоговорочным доверием и уважением не только вкладчиков, но и собственных служащих— в том числе и Джулии. — Это звонил мистер Бреттон, правда? — не отставала от чрезвычайно занятого босса девушка. — Ну да, верно… — неохотно кивнул Майкл, продолжая рыться в бумагах. — О Боже, я уверен, это письмо где-то здесь… Не поможешь найти его? Посмотри в папках. Неуклюжая попытка улизнуть от ответа заставила Джулию лишь прищурить голубые глаза. Прежняя мисс Сноу сразу же поняла бы намек, отступила и послушно сделала все, что от нее требуется. — Только после того, как вы ответите на мой вопрос, — прозвучал ее твердый голос. — Кто это заболевшее «маленькое совершенство», о котором говорил мистер Бреттон? Сомнений не оставалось. Джулия знала, как босс любит похвастаться своей идеальной секретаршей. Раньше она бы трепетала от восторга, узнав, что ее считают образцом для подражания, но сегодня утром ханженские ярлыки раздражали. У совершенств нет индивидуальности, А Джул надоело быть чем-то вроде мебели; она хотела ощущать себя живым, полным сил, свободным, раскованным человеком. А эпитет «маленькое» еще сильнее оскорблял вновь обретенное чувство собственной значимости. Метр шестьдесят пять вовсе не так уж мало, сердито подумала девушка; обычный средний рост… Босс внушительно откашлялся. — Джулия, сегодня утором у нас много дел. А ты не только опоздала, но и корреспонденция еще не разобрана. Джулия только фыркнула в ответ. Моргану не удастся отвлечь ее, упрекнув в надуманных прегрешениях. — Если не скажете, о ком шла речь, я буду вынуждена спросить у мисс Лаффонт, — хладнокровно закончила «идеальная секретарша». Мистер Бреттон очень много работал, а кабинет председателя, занимавший весь верхний этаж здания, можно смело назвать центром его финансовой империи. Председатель трудился днями и ночами и загружал заданиями весь свой штат. Джулии много раз приходилось помогать его личной секретарше Амалии Лаффонт. Эта предпенсионного возраста «железная леди» с волосами, напоминавшими проволоку, появилась в компании чуть ли не с самого основания и работала с Джефом Росси до его смерти. «Железная леди» настолько выделяла Джулию из ряда других секретарш, что кое-кто намекал, будто Амалия видит в ней свою преемницу. От недвусмысленной угрозы обратиться к мисс Лаффонт у Моргана задергалась щека. Майкл поморщился и стал оправдываться: — А что я мог сделать? Бреттон позвонил рано утром и спросил, не может ли он взять тебя взаймы на несколько недель для одного важного личного дела. Спрашивал, не обойдусь ли я Викторией и практикантками. Конечно, я сказал «да»… Я же не знал, что ты придешь сегодня, вырядившаяся как… как… — Морган замялся, пытаясь найти слово помягче. — Какое отношение к делу имеет мой внешний вид? — возмущенно спросила Джул. — Черт побери, самое прямое! — Майкл принялся взволнованно бегать по кабинету. — Ты знаешь дотошность и пунктуальность Доминика. Ради Бога, он еще больший консерватор, чем ты… была… нет, есть! — с жаром поправился босс. — Как ты думаешь, почему первым делом он вспомнил о тебе, когда ему стал нужен еще один секретарь? Потому что знает— ты никому не будешь мешать и никого не будешь отвлекать. — Морган принялся загибать пальцы. — Ты преданная, пунктуальная, вежливая и ответственная. Ты никогда не паникуешь, если что-то не ладится, не хнычешь, если надо задержаться, а просто делаешь свое дело. Джулия нахмурилась. Дифирамбы шефа подтверждали ее худшие опасения. Неужели она действительно такая самоотверженная, безликая и послушная? Удобная, как разношенные шлепанцы? «Да!» — грянуло в глубине души. Джулия опять расстроилась. В последние годы она выносила удар за ударом и выдерживала их, с головой погружаясь в работу. Только вечная занятость позволяла девушке держаться на плаву и не обращать внимания на преследовавшие ее катастрофы. Однако даже работа перестала помогать, когда каждое утро Джулия стала просыпаться с нежеланием вставать с постели и чувством страха перед новым днем. В прошлую пятницу вечером последний сокрушительный удар заставил Джул забыть о депрессии и привел в дикую ярость. Гнев помог девушке побороть чувство беспомощности. Она устала быть жертвой капризной судьбы. Отныне Джулия перестанет беспокоиться о будущем и начнет наслаждаться настоящим. Едва приняв решение изменить свою жизнь, она стала действовать с лихорадочной энергией. Отчаянным усилием воли заставила себя выйти из депрессии и больше не собиралась возвращаться к мрачной, тусклой меланхолии. Никогда! — А если мистер Бреттон обнаружит, что я вовсе не больна? — заикнулась Джул. — И в офисе? Майкл тревожно потер подбородок. — Ну, может, когда ты возвратишься в нормальном… Его заблуждение, основанное на устаревших представлениях, казалось столь же возмутительным, сколь в то же время и понятным. Конечно, босс ожидал, что его секретарь одумается и вернется к облику мышки-норушки, лучшими качествами которой считались преданность и верность долгу. Только время сможет доказать, что он ошибся. Дерзко вскинув голову, Джулия почувствовала, как ее щеки коснулась мягкая прядь волос. Это прикосновение ободрило. Она прекрасно выглядит, великолепно чувствует себя и никому не удастся подорвать ее решимость жить полной жизнью, а не влачить прежнее жалкое существование! — Это и есть мой нормальный вид, Майкл. И мистер Бреттон рано или поздно все узнает. Так почему бы мне не подняться к нему? Морган всполошился. — О Боже, нет! Скорее уходи и дай мне придумать, что делать? — быстро сказал он и огорченно добавил: — Какого черта ты не перекрасилась хотя бы в рыжую? Я точно знаю, что Доминик терпеть не может белобрысых потаскушек и ни за что не смирится, если одна из них появится у него в кабинете… «Белобрысых потаскушек»! Джулия вспыхнула от унижения. В поисках нового имиджа она была очень осторожна и старалась не перебарщивать, чтобы не превратить себя в карикатуру на женщину. Девушка мечтала, чтобы на нее просто обращали внимание, но не смеялись и показывали пальцем. Природный вкус не дал превратить себя в пугало. Неужели она ошиблась? Почувствовав, что уверенность в себе ослабевает, Джулия яростно бросилась в атаку. — По-вашему, достаточно сменить цвет волос и надеть более модную одежду, чтобы работодатель решил, что его служащий свихнулся? — резко спросила Джул. — Если я правильно поняла, то с подобной дискриминацией я в жизни не сталкивалась! — Голубые глаза горели от презрения к его доводам. — И все равно вы никогда не убедите меня, что мистер Бреттон использовал такое непристойное и унизительное слово, как «потаскушка», по отношению к женщине. Для этого он слишком джентльмен… Ее ненависть пробудила в приунывшем Моргане чувство юмора. Карие глаза Майкла заискрились от смеха. — Уверяю тебя, именно это слово он и использовал. Когда двое мужчин сидят вместе и выпивают, они часто употребляют слова, которых избегают в разговоре с женщинами. Даже джентльмены… точнее, именно джентльмены… И знай, всю жизнь Доминик ненавидел светловолосых женщин. Глаза Джулии негодующе блеснули, и Морган только тяжело вздохнул. — Посуди сама — шеф вызывал тебя для дела сугубо личного, весьма деликатного. Отсюда я делаю вывод, что ему нужен человек с незаметной внешностью. Прости меня, Джул… э-э… но в таком виде ты работать не сможешь, ибо волей-неволей будешь привлекать внимание! Судя по реакции на ее внешность мужчин сегодня утром, начальник был совершенно прав, но Джулия не собиралась уступать. — Это всего на несколько дней. Как только люди привыкнут, они начнут судачить о ком-нибудь другом… — Нет! Даже мне понадобится куда больше, чем несколько дней. Ты нравилась мне такой, какой была прежде, — капризно заявил начальник с видом рассерженного мальчишки. Он посмотрел на часы и вновь огорчился при виде коричневых пятен на рубашке. «Идеальная секретарша» с легкомысленной внешностью уже торопилась навстречу боссу с вынутой из шкафа у дверей почти такой же безукоризненно выглаженной рубашкой и новым галстуком. Морган тут же перестал нервничать, увидев лукавые глаза и ямочки на щеке. Интересно, у прежней мисс Сноу тоже были ямочки? Видно, Майкл сильно торопился, если начал снимать грязные рубашку и галстук еще по дороге в маленькую ванную, смежную с кабинетом. Он чертыхнулся, обнаружив, что забыл вынуть запонки из манжет, и начал нетерпеливо дергать руками. — Порвете рукава. Дайте я, — дерзко предложила Джул. Маленькая, изящная ручка коснулась мужского запястья, и тонкие пальчики нащупали крохотный кусочек ткани, попавший в петлю запонки. — Ты всегда охотно берешься за любое дело, когда ты нужна, Джулия, — подбадривающе сказал Морган прямо ей в макушку. — Вот и еще одна причина, почему Доминик так высоко тебя ценит. — Перестаньте нервничать, — поддразнила Джул, орудуя красными ноготками как плоскогубцами, и, наконец сладив с непослушной запонкой, наблюдала за тем, как босс торопливо влезает в чистую рубашку. — У вас слишком богатое воображение. Мне кажется, мистера Бреттона шокировать куда труднее, чем вы думаете. — Золотые слова… — в их диалог вмешался кто-то третий. Оба внезапно обернулись и беспомощно уставились на беззвучно открывшуюся дверь. На пороге стоял Доминик Бреттон. Холодные голубые глаза следили за безуспешными попытками Моргана застегнуть воротник и одновременно заправить полы рубашки в брюки. Дерзкая самоуверенность Джулии поколебалась. У девушки похолодело в животе, и появилось предчувствие, что ее захватывающий план переделать себя закончится крахом. Глава 3 — Извините, — сказал босс тоном отнюдь не извиняющимся. — Вы так увлеклись своей… дискуссией, что не слышали стука. Легкий нажим на слово «дискуссия» и вопросительно поднятые широкие черные брови заставили Моргана порывисто шагнуть вперед, на ходу завязывая галстук поверх незастегнутого воротника и едва не задушить самого себя. Джулия уже хорошо знала этот взгляд Бреттона, который мог заставить чувствовать себя виноватым даже невинного агнца. Она была благодарна Майклу, что тот заслонил ее от пронзительных, как луч лазера, голубых глаз, и как могла постаралась стать незаметной. Однако достаточно было взглянуть на выражение лица мистера Бреттона, чтобы понять: все бесполезно. Председатель правления выглядел слишком самодовольным для человека, неожиданно попавшего в неловкое положение. Они не слышали стука, потому что никакого стука не было. Босс вторгся в кабинет Моргана, потому как телефонный разговор пробудил в нем любопытство, и со своей всегдашней решительностью Доминик отправился в экспедицию. — Ох… Доминик… о небо! Я… мы… это совсем не то, что вы можете подумать… — Даже на пристрастный слух Джулии бессвязные оправдания Майкла звучали как полное признание своей вины. Впрочем, осуждать Моргана не приходилось. Появление Бреттона часто заставляло людей теряться. Ростом глава компании был около шести футов, но Джулии он всегда казался огромным. Возможно, из-за ширины плеч и мускулистой, узкобедрой, длинноногой фигуры, но скорее всего возвышению в глазах подчиненных способствовала сама личность начальника. Бреттон умудрялся добиться всеобщего внимания не говоря ни слова. Хищный нос, тонкий рот, волевой подбородок, угрожающе насупленные широкие прямые брови и глаза, полуприкрытые тяжелыми веками, коротко стриженные угольно-черные волосы, придавали главе компании устрашающий вид, однако за годы работы Джулия приучилась видеть в нем самого утонченного мужчину из всех, с кем она когда-нибудь сталкивалась. Доминик никогда не позволял себе повышать голос и был неизменно любезен с подчиненными, даже когда распекал их. В кругах постоянно соперничающих бизнесменов, привыкших торговать этическими принципами, как долговыми расписками, о его честности ходили легенды. Морган откашлялся и попытался все объяснить. — Видите ли, я… э-э… пролил кофе, и мы как раз меняли рубашку… — Мы? — Низкий грудной голос Доминика звучал весьма насмешливо. — Вы хотите сказать, один из моих высокопоставленных служащих не научился одеваться самостоятельно? Джулия ни на секунду не поверила этой наигранной иронии. У сурового главы компании с чувством юмора всегда было туговато. Внезапно ей стало нестерпимо стыдно за своего заикающегося босса и за себя, пытающуюся стать как можно менее заметной. Идеальная секретарша снова возвращается к дурным привычкам! Девушка смело вышла из-за спины начальника. — У мистера Моргана зацепилась запонка, а поскольку кофе разлился из-за меня, я чувствовала, что обязана помочь ему. — А вы знаете, какая мисс Сноу мастерица распутывать сложные проблемы, — даже попытался пошутить тоже осмелевший Майкл. — Мисс Сноу? — Бреттон резко обернулся и сосредоточил на Джулии все внимание. Он молниеносно оглядел девушку с головы до ног; зрачки холодных голубых глаз сузились до размеров булавочной головки, однако мгновение спустя вновь приобрели свой обычный вид. На его лице не дрогнул ни один мускул, и Джулия решила, что ей только показалось, будто во взгляде Доминика мелькнуло отвращение. — Ах, да… мисс Сноу, — иронически бросил Бреттон. — Вы чудесным образом исцелились? — Я и не болела, сэр, — резко заявила девушка, задетая видимым отсутствием реакции на вторую модель Джулии Сноу. Белокурая секс-бомба зашипела и погасла, как подмокшая петарда, при встрече с председателем. Шокировать такого человека невозможно; наверное, лишь ядерный взрыв заставил бы его позабыть о хороших манерах, да и то вряд ли. Воспользовавшись молчанием непосредственного начальника, Джулия бесстыдно соврала: — Мистер Морган и сам толком не знал, в чем дело. Я рано утром позвонила ему и предупредила, что приду попозже, но, к сожалению, два разговора наложились друг на друга… — Кто дежурил на коммутаторе? — Ох… — Джулия сразу же почувствовала опасность. Нельзя позволять, чтобы расплачиваться за ее ложь пришлось бедной, ни в чем не повинной телефонистке. — Не кто, а что. Был включен автоответчик, но когда мистер Морган попытался воспроизвести запись, она окончательно стерлась… Довольная, что сумела связать концы с концами, Джулия попыталась применить обворожительную улыбку, которую разучивала перед зеркалом весь уик-энд. Девушка откинула назад свои пугающе светлые волосы и провела ладонями по бокам мини-юбки. Однако, к огорчению девушки, полуприкрытые голубые глаза смотрели по-прежнему зорко. — Вы доложили о повреждении телефонной компании? — мягко спросил Бреттон. Подумать только, она надеялась поразить своей внешностью этого педанта! Девушка пожала плечами. Неделю назад подобная дерзость привела бы ее в ужас, но сейчас она была довольна. — У меня еще не было такой возможности. — Джулия снова улыбнулась, захлопала невинными, как у ребенка, голубыми глазами и продемонстрировала чудесные накладные ресницы. Майкл снова откашлялся и с видным облегчением ослабил галстук. — Да… Все разъяснилось. Ух… Я как раз рассказывал мисс Сноу о вашем телефонном звонке… — А я вас прервал. Эта сухая реплика заставила обоих вспомнить, на каком месте их прервали, и на мгновение замереть. Интересно, многое ли он успел услышать? — подумала Джул, но затем решила, что это не имеет значения. — Раз уж я здесь, Майкл, то могу избавить вас от ненужных объяснений, — все так же двусмысленно продолжил Бреттон. — Займитесь работой, а мисс Сноу пойдет со мной. По дороге я введу ее в курс дела. — Когда ответа не последовало, Доминик поджал твердо очерченные губы. — У вас есть возражения, Майкл? — Нет? Хорошо; значит, договорились. Мисс Сноу? — Председатель протянул руку к двери, предлагая девушке выйти первой. Нет, приказывая… — Да, конечно, мистер Бреттон, — тоном образцовой секретарши ответила Джулия. — Но есть одно-два важных дела, о завершении которых мне нужно договориться с мистером Морганом. Если можно, я последую за вами через несколько минут. — Боюсь, нельзя, — вежливо отказал Бреттон. — С минуты на минуту начнется важная встреча, которая потребует всего моего внимания. А потом вы с Майклом сможете продолжить свой маленький тет-а-тет. Было ясно, что он ни за что не позволит им остаться наедине. Бросив беспомощный взгляд на расстроенное лицо Майкла, Джулия неохотно позволила погнать себя, как овцу, в кабинет Бреттона. На секунду остановившись у стола, чтобы взять сумочку, девушка кисло выслушала разговор председателя с засуетившейся Викторией. Глава компании был очень любезен. Он не сомневался, что Вики прекрасно справится с работой в отсутствие своей начальницы. Затем Джулии пришлось продефилировать через отдел с такой скоростью, что девушка боялась упасть. Ее имидж умудренной опытом женщины мгновенно улетучился. Она чувствовала себя ученицей, которую на виду у всей школы тащат на расправу в кабинет директора. Проклятые каблуки! Джулия шаталась, спотыкалась и не падала только потому, что локоть поддерживала сильная рука. Возбуждающее тепло мужской ладони ощущалось сквозь тонкий шелк жакета и отвлекало от удивленного шепота, пронесшегося по комнатам при их появлении. Именно этого она и добивалась, верно? Драмы? Возбуждения? Нового опыта, который окрасил бы унылую ткань ее жизни в радужные цвета? Может, личный проект мистера Бреттона и станет тем делом, которому она сможет отдаться с головой, возможностью в полной мере проявить свои профессиональные качества и продемонстрировать скрытые таланты. Когда они подошли к лифту, дверь раскрылась и оттуда вышел Джек Смит, на ходу читавший сводные ведомости. Увидев Джулию, он улыбнулся. — Эй, крошка, давно не виделись, — подмигнул Джек, проходя мимо, но вдруг вернулся и запинаясь произнес: — Послушай, насчет свидания, о котором мы договорились… Я вспомнил, на этот вечер у меня назначена встреча. Давай, я заеду за тобой на час позже, а пообедаем мы после шоу. Допустим, в «Санди»… — Д-да, конечно… хорошо, — смогла промолвить насильно увлекаемая в лифт Джул. Смит просто решил расширить программу и приглашает ее в самый модный ночной клуб города. Как только дверь стала закрываться, рука, от прикосновения которой покалывало внутри, соскользнула с ее локтя. Джулия чувствовала, как Доминик смотрит на ее профиль. Крошка? Джек назвал ее крошкой? Джулия сознавала слово «крошка» всего лишь как пристойный синоним слова «потаскушка». Возможно, местный ловелас назвал ее так, потому что забыл настоящее имя. При таком количестве женщин это нетрудно! — Вы встречаетесь с Джеком Смитом? Вопрос был задан весьма корректно, но прозвучавшая в нем нотка недоверия заставила Джул сжаться. — Да. — И давно? — Доминик нажал на кнопку верхнего этажа. Девушка скрыла рвавшийся наружу гнев, задрала подбородок и ответила Бреттону вызывающим взглядом. — Конечно, давно. В этом отношении у меня все нормально, — выпалила она. — Я встречалась со многими мужчинами. А вы думали, я все вечера провожу дома за вязанием? — Я спрашивал, встречались ли вы раньше именно с Джеком, — любезно повторил председатель правления. — Ох… — Джулия вспыхнула от унижения, поняв, какой безобразной должна показаться ее вспышка изысканному Бреттону. — Нет, — еле слышно призналась она. — Значит, он назначил вам свидание впервые… и произошло это сегодня утром? — попробовал догадаться шеф. Это совершенно не его дело, и Джулия так бы и заявила, но она уже и без того показала себя набитой дурой. — Да. В лифте, по пути на работу, — с вызовом ответила девушка. — Понимаю… Ничего он не понимает, злобно подумала Джул. Где ему понять? Разве он знает, что происходит у нее внутри? Девушка увидела, как Доминик расстегнул пиджак элегантного костюма и сунул руку в карман брюк. Она нервно облизала губы: столь непринужденная поза абсолютно не в стиле этого человека, жесты которого всегда такие же точные и деловые, как покрой его одежды. Мистер Бреттон был слишком воспитанным, слишком хорошо владевшим собой человеком, чтобы совать руки в карманы. В официальной обстановке он носил безупречно сшитые темные костюмы и белоснежные накрахмаленные рубашки как доспехи, а холодная отчужденность заменяла ему оружие. Бреттон никогда не действовал под влиянием настроения. Он не стал бы затевать глупые разговоры на личную тему, если бы не преследовал какую-то тайную цель. Теперь шеф смотрел на Джулию с огорчением, словно она задала ему трудную задачу. — У Смита неважная репутация. Джулия постаралась ответить как можно любезнее: — Да, знаю. Говорят, кое-кто из клиентов недоволен тем, как он размещает их средства… — Я имею в виду его отношения с женщинами, — мрачно уточнил Доминик. Девушка не смогла скрыть победной улыбки. — Это я тоже слышала. Ее жизнерадостный ответ заставил Бреттона нахмуриться. — Тогда вы должны были слышать и то, что он не заинтересован в серьезных отношениях или глубоком чувстве. Иными словами, его хватает на одну ночь. Стоит ему достичь своей цели, как он сбежит. Смит — охотник и уважает только тех женщин, которые относятся к свиданиям, как к увлекательной игре. — В самом деле… — Назидательный тон начальника заставил Джулию заскрежетать зубами. Она знала, с какой ответственностью относится Бреттон к своим служащим, но никогда не замечала за ним склонности к нравоучениям. Он оскорбил Джул не только тем, что не обратил внимания на ее новый имидж, но и тем, что, подобно Майклу, приписал эти изменения косметическим ухищрениям. Лифт остановился, но, положив большую ладонь на щиток, не давая двери открыться, Бреттон продолжил читать нотацию кипевшей от злости девушке: — Смит не только не разборчив; он хвастается своими победами и даже держит пари на то, чем кончится очередное свидание. Он ждет от женщин, которых куда-нибудь приглашает, такого же легкомыслия… — Отлично! — Воспользовавшись секундным замешательством шефа, Джулия отстранила руку босса от щитка, дала двери открыться и ступила на толстый серый ковер этажа администрации. — Отлично? — остолбенел Бреттон. — Что вы хотите этим сказать? Наконец-то Джул заставила его удивиться! — Я хочу сказать, что довольна. Значит, меня ждет настоящее свидание, — ответила, вскинув голову, девушка. Тут двери начали закрываться, и Доминик рванулся вперед с прытью, неожиданной для такого крупного мужчины. — Мисс Сноу, я сомневаюсь, что вы поняли меня. — Конечно, поняла, — раздраженно ответила она. — Вы предупреждаете меня, что завтра утром Джек Смит сделает еще одну зарубку на ножке своей кровати! — Мисс Сноу! — Мистер Бреттон! Казалось, мир рушится. «Идеальная секретарша» не желает слушать мудрые наставления высокого начальника… Что-то пробормотав себе под нос, Бреттон забыл о хороших манерах, резко повернулся и первым прошел в стеклянную дверь своего кабинета. Задержавшись около седовласой женщины, сосредоточенно стучавшей по клавишам пишущей машинки, он бросил: — Пожалуйста, пусть нас не беспокоят, мисс Лаффонт. Я должен объяснить мисс Сноу ее новые обязанности. — Да, мистер Бреттон. Проходя мимо Амалии, Джулия злорадно улыбалась, предвкушая, каким презрением обольет ее суровая старуха. Однако ее ждало жестокое разочарование. Можно было поклясться, в потускневших карих глазах Амалии светилось не изумление, а лукавство. Кабинет выглядел под стать своему хозяину — такой же сдержанный и полный достоинства, оформленный в холодных серо-голубых тонах и без намека на легкомыслие. Большое затемненное окно поглощало яркие солнечные лучи. Кроме торжественного портрета Джефа Росси, на стенах не было картин. Ни один предмет в кабинете не имел характерных черт. В центре мебельной композиции в серых тонах стоял огромный стол. Окружавшие его серые кожаные кресла и диван выглядели такими же безликими, как и роскошными. При взгляде на обстанову Джулию охватило чувство тревоги, хотя для этого не было никаких оснований— все предметы обстановки находились на своем месте. Кроме притулившегося к окну мощного телескопа. Джул тщетно пыталась вспомнить, был ли прибор здесь три месяца назад, когда она в последний раз посетила этот кабинет. Но в то время ее слишком потрясло поведение председателя правления, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Доминик настолько сбивчиво и невнятно объяснил причину вызова, что Джулия с трудом поняла, что тот пытается извиниться за недоразумение, происшедшее два дня назад. Наверно, председатель правления извинялся перед каждым служащим, который присутствовал на устроенной компанией вечеринке в канун Нового года. Тогда с пивом и вином служащим подали слабый фруктовый пунш. Однако один из сотрудников решил подшутить и подлил в пунш изрядную дозу спирта. В результате веселье выдалось несколько более шумным, а поведение— более вызывающим, чем обычно, и Джулия благодарила Господа за то, что неумеренное потребление этого невинного напитка закончилось для нее лишь тошнотой и головной болью. Доминик как следует распек шутника и счел нужным извиниться перед пострадавшими, и Джулия поразилась тому, насколько глава фирмы заботится о благе своих подчиненных… Бреттон ужасно переживал и считал, что она страдает от смущения. С трудом Джулия успокоила главу корпорации и убежала к Моргану, который счел все происшедшее шуткой, хотя и несколько дурного тона. Зато сейчас шеф нисколько не переживает, думала девушка, глядя, как Доминик обходит стол и усаживается в кожаное кресло, принимая вид властного и всемогущего хозяина. Хочет напугать, подумала Джулия и попыталась сделать вид, что ничуть не смущена этим грозным молчанием. — Вы увлекаетесь астрономией? — Нет. — Мрачный односложный ответ быстро охладил ее любопытство. Еще бы… Разве у этого человека могут быть увлечения? Он работает день и ночь. Даже на той злосчастной вечеринке он появился мельком. Абсолютный трезвенник, он поднял бокал с пуншем, произнес тост, немного поболтал с соседями по столу, но, поскольку только что прилетел из деловой поездки и был бледным от усталости, исчез задолго до того, как дали себя знать алкогольные пары. Джул попыталась представить себе Доминика пьяным и взъерошенным и не смогла. Босс всегда такой серьезный, так владеет собой… Этот человек не способен на легкомысленный поступок. — Тогда зачем вам телескоп? Шпионить за офисами на другом конце площади? — внезапно пошутила она. — Или следить за девушками? — Джулия сама не могла поверить в собственную дерзость. На широких скулах Бреттона вспыхнули необычные красные пятна, а глаза под прикрытыми веками засверкали. На этот раз босс обвел девушку таким странным взглядом, что у Джул подогнулись колени. — Сядьте, мисс Сноу. Это был приказ, а не приглашение. Осторожно Джулия подошла к самому дальнему от стола креслу, с ужасом понимая, что ослабевшие от страха колени заставляют ее сильнее вилять бедрами. И как топ-модели ухитряются весь день ходить на таких каблуках? «Идеальная секретарша» с тоской вспоминала о своих вышедших из моды туфлях, которые вместе с остатками гардероба пожертвовала Армии Спасения. С облегчением девушка опустилась в глубокое кресло, но тут же увидела, как высоко задралась юбка, обнажив стройные бедра. Пришлось сделать вид, что ничего не заметила. Весь уик-энд пробегав по бутикам, Джулия, примеряя сверхмодные платья, не думала о таких пустяках, как необходимость нагибаться, поворачиваться и садиться, а только стояла перед зеркалом и лихорадочно покупала все, что советовали продавщицы. — Мисс Сноу, я близок к тому, чтобы нарушить собственное незыблемое правило — не позволять личным проблемам мешать бизнесу, — хрипловато-зловещим тоном сказал Доминик. — Мисс Сноу, у меня есть дочь… Ее зовут Кристина. Ей пятнадцать лет. Вернее сказать, целых пятнадцать лет, — криво усмехнулся босс. Какое отношение к ней имеет дочь председателя правления? Может, Бреттон станет давать ей дурацкие советы, делая вид, будто говорит о юношеских проблемах своего ребенка. Голубые глаза Джулии потемнели от боли. Он ей не отец! Ее отец был чудесным человеком, совсем не похожим на Доминика Бреттона. Но он ушел, как ушли мама и непутевый старший брат Майкл. Как Эрик. Как Эдди… Девушка сразу же приказала себе забыть об этом. Надо расстаться с прошлым. Она сильная и выносливая, а не какая-нибудь зеленая девчонка, верящая в волшебные сказки. Она точно знает, к чему стремится. И вовсе не нуждается в отеческих советах Бреттона. Отныне единственный человек, который имеет для нее значение, это она сама… — Мисс Сноу, вы слышите меня? — Извините, что? — Она наконец приняла заинтересованный вид. — Я пытаюсь рассказать вам про свою дочь. — Терпение шефа казалось поистине безграничным, и Джулия это оценила. — Я не знала, что у вас есть дети, — неохотно сказала она. Доминик Бреттон всегда славился замкнутостью. Несмотря на положение и богатство, его личная жизнь редко удостаивалась внимания не только журналистов, но и собственных служащих. Джулия знала только, что у него был дом в деревне и служебная квартира где-то в городе, что он женился на Монике Росси, когда оба были совсем юными, что жена погибла в той же автокатастрофе, которая унесла жизнь и его тестя. Доминик все еще носил на левой руке гладкое золотое обручальное кольцо: по мнению Джул, это означало — он вполне доволен положением вдовца. Слабая усмешка растопила лед в голубых глазах Бреттона. — Кристина уверяет, что она вовсе не ребенок, а независимый взрослый человек. Когда босс умолк, ожидая ответа, Джулия не открыла рта. Интересно, что он хочет от нее услышать? Почему не скажет прямо о том деле, ради которого вызывал. Ей до смерти хотелось узнать, что это за проект. Она заерзала в кресле и с отсутствующим видом попыталась одернуть подол юбки. Но никакие одергивания не смогли бы сделать эту юбку более скромной. — У Кристины начались школьные каникулы, и она, как всякий только что оперившийся юнец, решила узнать границы своей свободы. — В голубых глазах Доминика вновь появился холод. Неужели Бреттон подумал, что она нарочно привлекает его внимание к своим стройным ногам? — Что ж на здоровье, — хмуро пробормотала Джулия. Бреттон абсолютно не похож на мужчину, которого она искала, чтобы скрасить себе существование. Впрочем, в худшем случае сошел бы и он, но Доминик слишком напоминал ей Брюса. Ее бывший жених был твердым, прагматичным, не склонным к сантиментам и исповедовал пессимизм, называя его реализмом. Недоверие Брюса к открытому проявлению чувств мало-помалу вытравило всю сердечность из их отношений. Бреттон нахмурился. — Я сказал, что ей только пятнадцать. Она слишком молода для таких вещей. — Каких? — спросила, оживившись, Джулия. Теперь ее интересовал любой намек на бунт. — Бросить школу. Пойти работать. Ходить на свидания… Джулия заморгала. В пятнадцать лет девушка не может оставить школу. Образец высокой нравственности Доминик Бреттон — отец сбившегося с пути подростка? Нет, это не соответствует его имиджу! Наверняка у него были иные планы на будущее дочери. В добрый час, Кристина, подумала Джулия, как хорошо, что кто-то еще сражается за свою свободу. Полные губы девушки невольно изогнулись. — Вы находите это смешным, мисс Сноу? — с ироничной вкрадчивостью спросил Доминик. — Нет, сэр. — Ложь была чересчур откровенной. — Перестаньте называть меня «сэром»! — Но я и раньше вас так называла, — резонно возразила Джулия. — Раньше вы были брюнеткой, но без колебаний отказались от этого! — Лицо Бреттона омрачилось, и девушка поняла, что тот осуждает себя за несдержанность. — Да нет, колебания были… — Она шла как по канату. — А вам не нравится моя новая внешность? — Я не задумывался над этим, — последовал ответ. — Значит, моя информация ошибочна. — Пути назад не было. Джулия взбила локоны тем самоуверенным жестом, который прежде весьма презирала. — Что у вас аллергия на блондинок. Месть была столь же быстрой, сколь и неожиданной. — Только в постели. Девушка мучительно покраснела. И тут Бреттон откинулся на спинку кресла и фыркнул. Лицо его смягчилось, глаза потеплели. Доминик лениво покачивался в кресле взад и вперед. У девушки внезапно закружилась голова. Смеющиеся голубые глаза. На мгновение Джулии показалось — все это уже было. Пытаясь прийти в себя, она не нашла ничего лучшего, чем в свою очередь спросить: — Что здесь смешного? Он напустил на себя серьезность. — Нет, ничего, мисс Сноу. Я только подумал, мисс Сноу… Это была блестящая пародия на ее подчеркнутою угодливость. Он смеется над ней! Холод в животе сразу исчез; красный туман поплыл перед глазами Джулии. Как легко он раскусил ее попытки казаться опытной женщиной! После долгих месяцев апатии, столь сильные проявления чувств должны были заставить ее встревожиться. И все же это доказывало, что она еще жива. Бреттон наклонил голову и благодушно заметил: — Так вот, Кристина всегда охотно прислушивалась ко мне, и я не думаю, что сейчас будет по-другому… если действовать правильно. Но это зависит от вас. — От меня? — Джулия выпрямилась. Сумочка соскользнула на пол, но девушка даже не заметила этого. — При чем тут я? — Девочка приезжает ко мне из школы только на каникулы, но чаще всего куда-нибудь уезжает с моей тещей Хелен. К несчастью, Хелен заболела. Врач сказал, что ей нужно подлечиться в санатории. Но Хелен не по душе оставлять девочку без присмотра на две недели. Мне тоже. К несчастью, три ее ближайшие подруги уезжают с родителями в Европу, а родственников, к которым бы я мог обратиться с просьбой заполнить брешь, у меня нет. Кристина не хочет, чтобы я нанимал ей няню или учителя. Надо что-то предпринять, чтобы успокоить Хелен. Она образцовая бабушка, одна воспитывала Крис с пяти лет, и мне бы не хотелось, чтобы она чувствовала себя виноватой из-за того, что вынуждена позаботиться о своем здоровье. — Я все еще не понимаю, какое это имеет отношение ко мне, — пробормотала Джул. Теперь девушка чувствовала страшную усталость. — Сейчас поймете. Кристина — весьма способная ученица; правда, домой она приехала в отвратительном настроении и грозит бунтом. Говорит, ей надоело учиться и она бросит школу при первой же возможности. С другой стороны, девочка признает, что понятия не имеет, чем бы ей хотелось заняться. Скорее всего, этот подростковый бунт скоро закончится, но если нет… Болезнь Хелен дает мне возможность убить одним выстрелом сразу двух зайцев — занять Крис на все каникулы и дать ей почувствовать, что значит зарабатывать себе на жизнь. Мне хочется, чтобы моя дорогая дочь поняла: без профессии, опыта и без возможности сделать карьеру работа становится такой же нудной вещью, как и школа. Чтобы она узнала жизнь и перестала смотреть на будущее сквозь розовые очки. А то Кристина до сих пор думает, что у взрослых есть только права, а обязанностей никаких. —Так вы хотите, чтобы я подыскала вашей дочери занятие? — У Джулии отлегло от сердца. Господи, как все просто! Ее дурные предчувствия не оправдались. — Об этом я уже договорился. Крис будет перевозить папки со старыми страховыми договорами из архива в вычислительный центр. Джулия закусила губу и сделала гримасу: новая губная помада отдавала гуталином… — Вы хотите сказать — занятием вашей дочери будет перекладывание бумажек из одной кучи в другую? — Рано или поздно кому-то пришлось бы этим заняться, а работы на две недели там хватит с лихвой. — А может, взять ее в главное здание? Здесь девочка скорее увидит, люди какой квалификации требуются для работы… — Как сказала Кристина, она по горло сыта учебой, — сухо заметил Доминик. — Я же даю дочери именно то, чего она хотела, — работу, соответствующую ее квалификации. — Целых две недели возиться с пыльными папками! — Джулию передернуло. — Даже наши практикантки не выдерживают больше трех дней. — У практиканток более высокая профессиональная подготовка, чем у моей дочери, — справедливо заметил глава компании. — А печатать Кристина умеет? — Да, но считает это весьма скучным делом, — кисло отозвался Бреттон. — Подождите, пока девочка не вкусит всей радости возни с пыльными папками, — бодро заверила Джул. — Ваша дочь будет умолять вас дать ей попечатать. — Именно. Кроме того, Кристине придется соблюдать принятые в офисе правила, так что умолять ей придется не папу, а мисс Сноу, поскольку именно вы будете ее наставницей. Я хочу попросить вас взять девочку под свое крылышко. И никаких поблажек на том основании, что она дочь босса. По крайней мере, не в рабочее время… Со все более растущим негодованием Джулия следила за тем, как Бреттон распоряжается ее жизнью. — Кристина редко бывала в Сан-Франциско и никого здесь не знает, поэтому я хотел бы, чтобы вы подружились с ней, показали ей порт и прочие местные достопримечательности, вместе проводили ленч, походили по кафе, картинным галереям, по магазинам, наконец… Естественно, это время будет вам компенсировано, а на расходы вы получите кредитную карточку компании. Джулия оцепенела. Что же будет с ее драгоценной свободой? — Она ваша дочь; почему бы вам самому не проводить с ней ленч и не показывать окрестности? — выпалила «идеальная секретарша». — Потому что не в пример моим служащим у меня нет обязательного перерыва, — лаконично объяснил Бреттон. — В ближайшие несколько недель я буду очень занят. Ленчи мне предстоят только деловые. Кристина скучала бы на них до слез… — Я думала, что именно в этом и заключается ваша цель воспитания дочери, — подловила начальника Джул. Доминик мгновенно напустил на себя суровый вид. — Перестаньте дерзить, мисс Сноу. Ах, вот как? Глаза девушки опасно сузились. — Значит, это и есть тот важный проект, о котором говорил мистер Морган? Хотите сделать из меня няньку? Но я не хочу заниматься этим! Насмешка, которой лучились глаза Бреттона, уступила место холодной решимости. — Это не имеет значения. Мисс Сноу, никто не подходит для этого лучше вас: вы давно работаете у меня и пользуетесь репутацией здравомыслящей, уравновешенной леди, умеющей найти общий язык с молодежью. Те, кто начинают свою трудовую деятельность в компании, любят и уважают вас. Так же будет относиться к вам и Кристина. У Джулии упало сердце. Наверняка эту фразу шеф заготовил заранее. «Леди». «Здравомыслящая». «Уравновешенная». Эти слова, наверное, высекут на ее могильной плите. О, как ей знакомо это чувство— отчаяние зверька, попавшего в ловушку! — Почему это не может взять на себя мисс Лаффонт? — Мисс Лаффонт слишком стара. Нет, мисс Сноу, я уже принял решение. Он принял решение! Будто Господь Бог… — А как быть с моей работой? — беспомощно спросила Джулия. Кому в архиве будет нужен ее новый, остро сексуальный имидж? — Не беспокойтесь, — заверил Бреттон. — Бездельничать вам не придется. У мисс Лаффонт есть парочка весьма любопытных проектов… Ими вполне можно позаниматься и в архиве. — А это не опасно? Вдруг Кристина заинтересуется моей работой и перестанет зевать? — съязвила Джулия. — Тогда вы покажете ей свое свидетельство об окончании курсов секретарей высшей квалификации с отличными оценками по всем предметам, — ответил с такой уверенностью Бреттон, словно только что прочел ее досье. — Кристине останется только взять с вас пример. Если председатель правления думал польстить «идеальной секретарше», то ошибся. Эта капля переполнила чашу. — Пример? Да вы с ума сошли! — Джулия вскочила и так всплеснула руками, что полы ее незастегнутого жакета разлетелись в стороны. — Ради Бога, посмотрите на меня! Разве человек с такой внешностью может быть примером для неискушенного подростка? — Успокойтесь, мисс Сноу… — Доминик провел ладонью по подбородку. — Нет, не успокоюсь! Не желаю успокаиваться! — Джулия понимала, что говорит слишком громко, но уже не могла остановиться. — Если вы считаете, что знаете меня, то весьма ошибаетесь! Конечно, на работе я могу быть уравновешенной, но в личной жизни абсолютно безответственна… Я не могу оказать хорошее влияние на вашу дочь. Я терпеть не могу детей, и мне вовсе не улыбается мысль тратить свое свободное время на какую-то избалованную богатую девчонку и делать вид, будто меня волнует ее судьба! Я не собираюсь следить за ней. Если хотите знать, у меня тоже заняты все перерывы. У меня есть свои любимые места, дела, знакомые… Она осеклась, увидев, что Доминик ничуть не оскорблен ее отзывом о Кристине, а, напротив, весьма заинтригован. — Любимые места? Джулия нахмурилась, пытаясь вспомнить что-нибудь побезнравственнее. — Да… например, пивные. — Это был пункт номер один в ее списке предстоящих дел. Она никогда не была в пивных барах и представляла их себе прокуренными притонами, где царят разврат и беззаконие. — Вы ведь не хотите, чтобы ваша несовершеннолетняя дочь шлялась со мной по питейным заведениям? Ее могут арестовать. И снова ей не удалось шокировать Бреттона. — Ну, раз вы хотите выпить днем, то сделайте это в приличном ресторане. Если вы не станете напиваться, а Крис закажет себе что-нибудь безалкогольное, я возражать не стану. Я уже говорил — все расходы беру на себя… Он что, шутит? Девушка осторожно вгляделась в неумолимо сжатый рот председателя правления и поняла: с крючка ей сорваться не дадут. — А если наотрез откажусь? — нахально спросила «идеальная секретарша». — Тогда я предложу вам перечитать ваш контракт с фирмой, обратить внимание на некий пункт и хорошенько, подумать, прежде чем принять решение. Джулия готова была швырнуть ему в лицо заявление об уходе. Теперь ее материальное положение стало таким прочным, что она могла позволить себе не поступаться принципами. Но что-то остановило ее. То ли твердый, спокойный взгляд, то ли нежность, звучавшая в голосе Доминика, когда он говорил о непокорной дочери… то ли она испугалась зияющей пустоты, которая могла образоваться в ее жизни без привычной работы. Безделье могло оказаться такой же ловушкой, как и ежедневная рутина. Особенно для непривычного человека. Это не трусость, успокоила себя Джулия: просто такое решение нельзя принимать сгоряча. Она подаст заявление об уходе, когда будет полностью готова к этому. — И все же вы делаете ошибку, — надменно сказала Джулия, пытаясь сохранить лицо. — Помните: если что-нибудь случится, я не отвечаю за вашу дочь. Я вас предупреждала. — Я никогда не убегаю от ответственности, — спокойно ответил Бреттон, и у девушки заныло в груди. Эти слова звучали так торжественно, словно он давал клятву, причем в голубых глазах Доминика вспыхнула какая-то странная искра. — И не позволяете другим убежать от вас, — вздохнула Джул, думая, что его дорогая доченька наверняка не уступает упрямством папаше. Скорее всего, это маленькая избалованная мадам, уверенная, что может обвести папочку вокруг пальца. — О да. А теперь… — Бреттон резко встал с кресла. Девушка инстинктивно отпрянула. Каблук зацепился за ножку стоявшего позади кресла, туфля отлетела в сторону, и Джул чуть не упала, больно ударившись бедром об острый край стола. Судорожно взмахнув руками, чтобы восстановить равновесие, она ухватилась за трубу телескопа и закричала, ударившись коленом о треногу. — Ради Бога, что… — Бреттон тут же оказался рядом, помог Джулии высвободиться и не дал упасть ни ей, ни прибору. — Извините, — выдохнула девушка, прыгая на одной ноге и пытаясь надеть туфлю. Бреттон отпустил телескоп, легко приподнял ее и посадил на край стола. — Маленькая дурочка, — резко сказал Доминик. — Зачем вы носите на работе такие каблуки? Ждете несчастного случая? — Затем, чтобы люди вроде вас не называли меня маленькой, — огрызнулась девушка. — И… высокие каблуки заставляют ноги казаться длиннее. — Это было сказано в лучших традициях продавщиц обувных магазинов. — Ноги у вас и так достаточно длинны… особенно в этой юбке. — Бреттон коснулся ее колена, и у девушки захватило дух, но этот жест оказался всего лишь проявлением его всегдашней дотошности. — Боюсь, вы сильно порвали колготки. У вас есть еще одни? Нельзя целый день ходить в таком виде. Стоило Джулии согнуть колено, чтобы осмотреть ушиб, как по чулку побежала широкая стрелка и скрылась за подолом юбки. — Это не колготки, — непроизвольно ответила она, с досадой думая, что загубила дорогую вещь. Эх, не будь они черными, стрелка не так бросалась бы в глаза… — Простите, не понял. Доминик не двигался, и вдруг до Джулии дошло, что шеф стоит между ее ног, а ткань его темных брюк касается ее чувствительной кожи с внутренней стороны колена. Она ощущала тепло мускулистого тела так отчетливо, словно прикасалась к нему; чистый мужской запах вызывал странное смятение. Девушка чувствовала себя хрупкой, беззащитной и лихорадочно искала способ оскорбить его и заставить отпрянуть. — Я не ношу колготки. Это чулки. Видите? — Она нарочно прижала колено к бедру Бреттона и приподняла подол юбки, показав кружевную резинку, которая поддерживала чулок со спущенной петлей. При этом по недосмотру обнажилась полоска нежной, гладкой кожи, эротично контрастировавшая с черным чулком. Оба остолбенели от ее новой нечаянной дерзости и не успели прийти в себя, как дверь распахнулась настежь и в кабинет ввалились три сильно отличавшихся друг от друга женщины. Предводительница группы весело щебетала: — Да, я знаю, ты не хотел, чтобы тебя прерывали, но я сказала мисс Лаффонт — ты сделаешь исключение для своей тещи, тем более что я веду твою дорогую дочку и милую славную Джесс… Затем группа внезапно остановилась, женщины дружно ахнули, и медовый голосок сменился львиным рыком: — Доминик! О небо, чем это ты занимаешься? Немедленно убери руки от этой мерзкой женщины! Глава 4 Напрасно она надела платье с открытой спиной, отправляясь на свидание с безжалостным губителем женщин, подумала Джул, схватив жадную руку Джека Смита и передвинув на относительно безопасное для своих бедер расстояние. Казалось, что с тех пор, как они поднялись на танцевальную площадку, это повторяется уже в сотый раз. — Джек, ну зачем вы так крепко держите меня? Мне нечем дышать! — Прижатая к груди мужчины, Джулия отчетливо ощущала запах спиртного. — Все путем, крошка… Если вы хоть немного отстранитесь, я не удержусь и начну целовать вас при всех. — Смит стиснул девушку еще сильнее и провел мокрыми губами по ее шее. Джулия вздохнула. А как хорошо все начиналось… Какой роковой женщиной она себя почувствовала. Теперь же девушка всерьез думала, как отделаться от партнера. Сначала они побывали на премьере популярной комедии, содержание которой как нельзя лучше соответствовало легкомысленному настроению Джул. Затем последовал поздний ужин с вином, вкусной едой и комплиментами. Но как только молодые люди оказались в ночном клубе, девушка заволновалась. Она ожидала неистового рока и необычных танцев, но у «Санди» собиралась не зеленая молодежь, а люди постарше, привыкшие вести ночной образ жизни; джаз играл медленные, тягучие блюзы, под которые так удобно целоваться… Но целоваться ей решительно не хотелось… по крайней мере с Джеком. Он считался опытным ловеласом, но когда обнял ее, Джулия не испытала даже намека на возбуждение. От его вкрадчивых прикосновений было щекотно: девушка нервно хихикала, и это очень мешало возникновению чувства интимности, которого Джек добивался. Сначала Смит относился к ее холодности весьма добродушно, но вечер длился, а Джулия по-прежнему не собиралась потакать ему, тем самым, задевая его самолюбие охотника за женщинами. Поняв это, Джек стал меньше смеяться и больше пить, агрессивно поглядывал на мужчин, которые приглашали ее танцевать, и дулся, если она соглашалась. Во время танца он хотя бы не пил. Может, если они подольше потанцуют, подумала Джулия, Джек придет в себя и спокойно отнесется к ее отказу… Рука Смита вновь сползла вниз к ее бедрам, и на сей раз он не позволил ее отстранить. Когда они очутились в толпе танцующих, чей-то палец властно постучал Джека по плечу: — Не будете возражать, если я вас разлучу? — Отвянь и найди себе другую, — не поворачивая головы буркнул Смит. — Может, спросим у дамы, кого она предпочитает? — Эй, малый… — Джек резко повернул Джулию, чтобы взглянуть нахалу в лицо. Окончанием фразы стали сплошные междометия: — Ух… Ох… — Теперь вы не против, правда, Смит? — Ух… конечно… я возражаю, но… давайте, валяйте… — Врезавшись в другую пару, Джек поспешно отступил от Джулии, настолько испугавшись оскорбить высокое начальство, что потерял обычное красноречие. — Я… э-э… посижу в баре. Застыв как вкопанная, Джулия ощущала одновременно и страх, и облегчение, с пылающим лицом посмотрев вслед исчезнувшему в толпе партнеру. Доминик Бреттон лукаво усмехнулся. — М… мистер Бреттон… Как вы здесь оказались? — беспомощно пролепетала Джулия. — Ирония судьбы, — насмешливо ответил он, протягивая ей руку. — Потанцуем, мисс Сноу? Девушка была слишком ошеломлена, чтобы ответить начальнику отказом. Какое ужасное совпадение! — подумала она, очутившись в кольце сильных рук. Менее всего она ожидала встретить в ночном клубе Доминика Бреттона. И менее всего хотела этого, помня о дурацкой сцене, разыгравшейся сегодня утром… Характеристика, данная Джулии тещей Бреттона, заставила ее смутиться, но по-настоящему разозлила девушку элегантная с ног до головы Джесс Бакстер. «Милая, славная Джесс», не моргнув глазом следила за тем, как Доминик любуется нижним бельем нахальной блондинки. — Я адвокат, специалист по уголовному праву, — лукаво сообщила Джесс, когда, сгорая от стыда, Джулия сползла со стола и начала одергивать юбку. — И никогда бы не позволила на основании косвенных улик осудить клиента… или друга. — Теплый взгляд, которым она наградила Доминика, неопровержимо свидетельствовал, что Бреттон относится к последней категории. — Чистосердечное признание ты сможешь сделать сегодня вечером, во время обеда, дорогой, — поддразнила мисс Бакстер. Тон Джесс доказывал, что она ни секунды не верит в недостойное поведение Доминика. Ее веселая снисходительность заставила Джулию испытать еще большее унижение, чем презрительная фраза Хелен Росси. «Идеальная секретарша» залилась краской до корней своих обесцвеченных волос. А подозреваемому, к вящей досаде девушки, казалось, нет дела до ее смущения. Не обращая внимания на гнев тещи, Доминик хладнокровно предложил секретарше удалиться и привести себя в порядок… словно они действительно занимались тем, в чем их заподозрила Хелен. В довершение, когда Джул проходила мимо, придержав ее за локоть, Бреттон шепнул на ухо: — Дважды за час оказаться в компрометирующей ситуации с двумя мужчинами? Пожалуй, это рекорд нашего офиса, мисс Сноу… Поскольку покраснеть сильнее было уже невозможно, Джулия взяла маленький реванш. Захлопав ресницами, она приняла застенчивый вид и громко спросила: — Мистер Бреттон, когда ваши посетители уйдут, мы продолжим нашу… дискуссию? Наказание последовало тут же. Доминик Бреттон ответил ей неслыханной дерзостью: — Нет. Думаю, на сегодня я полностью удовлетворен, мисс Сноу. Мисс Лаффонт сообщит, когда я снова захочу… видеть вас. — Мисс Сноу? — Хелен Росси, до того смотревшая на Джулию весьма скептически, слегка отступила. — Одна из твоих самых опытных секретарш, да, Доминик? Интересно, что это за опыт? Есть над чем задуматься. Джулии тоже было над чем задуматься. Из краткого описания Доминика следовало, что его теща — украшение женского рода: хрупкая, добрая и самоотверженная. Но эта высокая, угловатая женщина с пронзительными зелеными глазами и еще более пронзительным голосом годилась на роль надзирателя женской тюрьмы. Покрой ее голубого костюма напоминал военный френч, и даже тщательно завитые, подкрашенные синькой локоны не смягчали грозного выражения лица. Тюремная бледность — единственный намек на болезнь— только усиливала отталкивающее впечатление от этого солдата в юбке. Джесс Бакстер была полной противоположностью своей спутнице. Тем не менее эта чувственная кудрявая темноволосая красавица производила впечатление чрезвычайно деловой женщины. Рядом с двумя весьма уверенными дамами будущая подопечная Джулии должна была чувствовать себя, видимо, очень неуютно, но, казалось, Кристине Бреттон не было до них никакого дела. Девочка стояла тихо, как мышка, и спокойными зелеными глазами следила за взрослыми. Длинные светлые волосы Кристины были заплетены в косу; круглые очки в тонкой металлической оправе подчеркивали бледность маленького личика. Она была одета в скромное хлопчатобумажное платье, старомодные туфли со шнурками и белые гольфы. Когда девочку знакомили с Джул, она не улыбнулась, но зато вежливо пожала ей руку, чего две остальные дамы сделать не пожелали. Закрывая за собой дверь, Джулия слышала, как Хелен Росси резюмировала: — В самом деле, Доминик, человек твоего положения должен дорожить репутацией… и не допускать ошибок, имея дело с такими девицами, как эта бойкая маленькая мисс… Но послушай, мы пришли потому, что у нас с Джесс возникла роскошная идея относительно каникул Кристины… «Бойкая маленькая мисс». Меня повысили в чине. Это куда лучше, чем «мерзкая женщина», — гневно думала Джулия, получая у мисс Лаффонт набор тщательно отпечатанных инструкций. К счастью, работа позволила ей держаться подальше от кабинета председателя правления. Утро Джул провела с Викторией и Майклом Морганом, передавая дела, а после ленча девушка обосновалась в архиве за своим новым столом. Ее единственным посетителем была мисс Лаффонт, которая спустилась с начальственных высот и принесла коробку с необходимыми данными для новой работы и личную записку в толстом конверте с монограммой. Джулия вскрывала конверт трясущимися руками, наполовину убежденная, что внутри лежит вежливое послание, типа «Компания в ваших услугах более не нуждается». Но записка свидетельствовала, что «роскошную идею» миссис Росси отвергли. Четким, почти каллиграфическим почерком Доминик Бреттон писал, что его дочь приступает к работе со следующего дня, и просил прибыть мисс Сноу ровно в восемь часов тридцать минут утра в вестибюль административного корпуса, чтобы провести с Кристиной ознакомительную экскурсию, обязательную для всех новых служащих… — Вам было весело? — спросил Доминик, когда они стали слаженно двигаться в толпе танцующих. Джулии понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что босс вспомнил утреннюю беседу в лифте. — Было, — вызывающе вскинув голову, ответила Джул. — Я очень рад, — пробормотал Бреттон. Его неискренность была такой же явной, как и ее ложь. Затем он положил свою большую ладонь между ее лопатками. Хотя Доминик едва дотрагивался, прикосновение сильной руки обжигало ее обнаженную спину. Джулия невольно вздрогнула. — Вам холодно? — Теплое дыхание Бреттона касалось светлых локонов на виске; старательно вперив взгляд в верхнюю пуговицу на рубашке босса, девушка мечтала, чтобы на ней вновь оказались туфли на высоком каблуке, а не сандалии с ремешками. Голову поднимать не хотелось: она не смогла бы скрыть свои чувства от человека, привыкшего видеть людей насквозь. — Нет, тут достаточно тепло. На самом деле тут слишком тепло. И снова возникло странное, тревожное чувство, которое неизменно охватывало ее начиная с Нового года в присутствии Бреттона. Тогда председатель правления перестал казаться ей полубогом и превратился в обычного человека, способного испытывать смущение и неловкость, как всякий другой… Она не хотела уходить из компании. Отсюда, с этой забитой людьми танцевальной площадки, ее рабочее место казалось девушке тихой гаванью, последним надежным убежищем на свете. Если она лишится и этого… — Меня поразил ваш наряд… Это платье кажется сделанным из металла, — сухо заметил Бреттон, прервав размышления партнерши. Джулия опустила глаза на золотую сетку, которая туго обтягивала тело от низкого выреза на груди до несимметричного подола, высоко обнажавшего одну ногу. Бахрома на платье раскачивалась в такт ее движениям, плоские металлические нити, казалось, превращались в жидкий огонь и отбрасывали зайчики на весь зал. Для дебюта в свете девушка выбрала самое эксцентричное платье из своего гардероба. Возможно, оно даже чересчур эксцентрично для женщины, которая еще ни на что не решилась, призналась себе Джул. Винить Смита не приходилось: особа, надевавшая платье типа «смотрите все, какая я сексуальная», не могла быть недотрогой… — И очень дорогого металла, — непринужденно ответила девушка, не желая признавать, что совершила ошибку. — Его следовало бы продавать на граммы, — добавила Джулия и назвала цену, от которой в первый момент в бутике у нее забилось сердце. Раньше этих денег ей хватило бы, чтобы накупить одежды на год вперед! — Как вы думаете, выгодная сделка? — рискнула спросить она. К ее разочарованию, Доминик никак не отреагировал на эту дерзость. Молча смотрел он на маску обольстительницы, которая стоила его партнерше немалых трудов. Правда, от помады осталось лишь одно воспоминание: последний час с Джеком свел ее на нет. Оставшиеся без краски полные бледно-розовые губы казались беззащитными и трогательными по сравнению с искусно подведенными глазами. — Это платье будет очень мудрым капиталовложением, если вы продолжите водить дружбу с плейбоями типа Смита, — сухо сказал Бреттон. — Кольчуга может вам пригодиться. Даже опытной кокетке бывает трудно отразить атаку агрессивного человека, у которого нет ни капли совести. Он снова читает ей мораль! — Кокетке, — насмешливо повторила Джулия. — Какое старомодное слово! — Я и сам старомодный. Привык верить, что мужчины должны относиться к женщинам с уважением… — Даже к белобрысым потаскушкам? Его рот сурово сжался. Бреттон сделал несколько па, прежде чем пробормотал: — Кажется, вы зациклились на моем отношении к блондинкам. Наоборот, это вы постоянно демонстрируете мне величественное презрение. Как раз в стиле «белокурой бестии» — будто я только что выполз из болота. Почему бы вам не посмотреть так на Смита, когда он лапал вас на виду у всего зала? — Потому что мне это нравилось, — парировала Джулия. — Не похоже. Вы были слишком заняты, отдирая от себя его руки, Джулия. Значит, исподтишка Бреттон давно следил за ней. Это возмутительное посягательство на ее свободу. Но то, как босс произнес ее имя, едва не заставило девушку забыть свою досаду. Доминик промурлыкал его бархатным голосом, сделав сильное ударение на первом слоге и придыхание на последней согласной. Это слово ласкало слух, однако в нем была и пугающая фамильярность. — Не смейте обсуждать мои поступки! — все же взорвалась она. — Здесь не ваша территория. Вне работы, мистер Бреттон, а такая же свободная гражданка, как и вы! — Отчего бы вам не называть меня Домиником, — внезапно сменил тему Бреттон. — В ближайшие две недели вы станете почти членом нашей семьи. Обращаться ко мне при дочери «мистер Бреттон» было бы неудобно для вас обеих и уронило бы ваш авторитет в глазах Кристины. Реакция Джулии была чисто инстинктивной. Она отчаянно замотала головой и начала заикаться. — Ну, я… Это было бы… — Неприлично? — с готовностью подсказал Бреттон. — Конечно. Прекрасно вас понимаю. Очень хорошо, что вы избегаете даже намека на неприличие. У вас высокие моральные принципы, и это тоже заслуживает уважения. Я не виню вас за заботу о том, что подумают люди о вашем отступлении от неписаных правил. Как бы там ни было, леди должна беречь свою репутацию… — Нет, если она начинает жить заново… Доминик! — вспыхнула Джулия. Как хорошо он изучил ее прежнюю сущность! — Пусть другие думают что хотят — это их проблема! — Я тоже так считаю, Джулия, — легко согласился Бреттон. Его покладистость показалась девушке подозрительной. Она посмотрела на босса и по самодовольному выражению его лица догадалась, что угодила в ловушку. — Если мы избавимся от ненужных формальностей, то сможем лучше узнать друг друга. От этой невинной фразы перед глазами заплясали цветные пятна, и девушка задохнулась от странной тревоги. Она отвернулась и нервно хихикнула. — Сомневаюсь. Мы с вами вращаемся в разных кругах. Требования вашего круга куда более строгие… — Только иногда. Например, я одет так официально только потому, что мы приехали сюда прямо с концерта новозеландского симфонического оркестра. — Мы? — Джулия окаменела. Конечно, он здесь не один… — Мы с друзьями пообедали и отправились в концертный зал. А здесь у нас тоже заказан столик. — Бреттон указал куда-то кивком головы. Проследив за направлением взгляда Доминика, Джулия сбилась с шага. За столом у края площадки сидела знакомая женщина и хмуро смотрела на них. — Вы здесь с мисс Бакстер, — глухо сказала Джул. Почувствовав, что девушка споткнулась, Доминик поддержал ее. Широкая ладонь спустилась ниже, и его прикосновение стало чуть крепче. — Не совсем так. Просто все мы присутствовали на благотворительном обеде, а потом в полном составе отправились на концерт, — объяснил он. — Джесс тоже была с нами. — Еще бы… — сквозь зубы пробормотала Джулия, понимая, ей опять утерли нос: обед оказался благотворительным… Ее охватило желание что-нибудь выкинуть. Девушка оглянулась, подняла руку, лежавшую на плече шефа, и приветливо помахала пристально смотревшей на них ослепительной красотке. — Это ни к чему, — бросил, не поворачивая головы, Доминик. — Я просто поздоровалась, — невинно сказала Джулия и победно улыбнулась. — Вы дразнили ее, — обвинил босс. — Мы встретились взглядом. Было бы невежливо сделать вид, что я ее не заметила, — возразила девушка. — Я только помахала ей, вот и все. — Дело в том, как вы помахали. — И как же? — Вызывающе. Джулия хрипло рассмеялась и вдруг вновь почувствовала себя усталой, опустошенной и одинокой. Джек не сумел излечить ее от депрессии. — Такой уж я человек, — залихватски заявила прежде «идеальная секретарша». — Люблю переворачивать все вверх дном. Я безответственная. Я говорила вам это сегодня утром. Может, теперь вы мне поверите. — Она посмотрела на Бреттона сквозь накладные ресницы и обрадовалась: его лицо помрачнело. — Пока что я верю только в то, что вы выпили лишнего. Наверняка Смит доливал бокал, стоило вам отвернуться. — Конечно! Но, знаете, я ведь не дурочка! И не пьяная тоже. — Сначала она позволяла Джеку делать это, потому что думала, что алкоголь поможет ей раскрепоститься. Но поняв, что выпивка не помогает, прекратила игру и последние два часа орошала спиртным соседний фикус. — Я этого не говорил, — дипломатично ответил Бреттон. — Просто подвыпившая женщина более уязвима, чем ей кажется. Новый имидж Джулии предполагал, что она абсолютно неуязвима. Гуляки, которым море по колено, никогда не страдают. Взять хотя бы Джека— конечно, он раздосадован, но отнюдь не убит ее отказом… Девушка, подавив смутную тревогу, улыбнулась ослепительнее прежнего. — Если вы хотите сказать, что я склонна поддаваться искушению, то вы правы, — коротко хохотнула она. — Люблю экспериментировать! Делать одно и то же изо дня в день очень скучно, вы не находите? — Смотря что делать, — возразил Доминик. Длинные, мужские пальцы сразу ощутили, что ее стройное тело напряглось. — После вашего эксперимента на Новый год я думал — вы запомнили, какая коварная штука алкоголь. Она должна была предвидеть, что Бреттон вновь заговорит о встрече Нового года. Похоже, та вечеринка стала его навязчивой идеей… Джулия решила успокоить босса. — Алкоголь бывает коварным только в одном случае: если вы не знаете, что у вас в бокале. Перестаньте вы переживать из-за той ерунды. Все знают — компания тут ни при чем. И ведь никто не пострадал, если не считать чувства собственного достоинства, правда? — Раз вы спрашиваете — значит, вопрос остается открытым. В тот вечер несколько человек оказалось в том же положении, что и вы. Если даже не помните, что с вами случилось, то как можете судить о том, пострадали вы или нет? — Все давно прошло, — недовольно сказала Джулия. Правда, несколько человек намекнуло, что в пьяном виде она впала в сентиментальность, но это пустяки. Слава Богу, не позволила себе расклеиться… во всяком случае, на людях. Девушка помнила, как забрела шатаясь в темный, пустой кабинет, заливаясь слезами от жалости к самой себе, и провалилась в сон. Тогда Джулии показалось, что за обладание ее душой и телом сражаются ангел и дьявол. Должно быть, победил ангел, потому что она увидела вспышку света, разогнавшую тьму, и дальше спала без всяких сновидений. На рассвете девушка выбралась на улицу, поймала такси и первое января провела в постели, по наивности решив, что отравилась на вечеринке чем-то несвежим… — Опасность бывает не только чисто физической. Кто знает, какие раны таятся в людской психике? Джулия пожала плечами. Спор становился чересчур ожесточенным и слишком личным. Зачем говорить о том, что все остальные предпочли поскорее забыть. — Если все так и останется тайной, кому какое дело? Людям не может повредить то, чего они не знают. По лицу Доминика скользнула тень. —Опасная философия… — Ну, если вы хотите говорить о таких серьезных вещах, как философия, то мне определенно придется еще выпить, — сказала Джулия, отчаянно пытаясь найти повод для бегства. — Почему бы вам не пригласить потанцевать вашу «милую, славную Джесс»? Уж она-то с удовольствием поговорит о чем-нибудь глубоком и серьезном. — И одета во все черное, как судья, злобно подумала Джулия. Впрочем, прекрасная адвокатша могла бы принять это за комплимент. — Потому что я танцую с вами. — Разве это ответ? — А разве это вопрос? Если вы хотите знать, какие отношения связывают нас с Джесс, то так и спросите. Джулия дерзко сверкнула глазами. — Чтобы меня снова обвинили в нахальстве? — бросила она. — Утром у меня сложилось впечатление, что нахальство стало целью вашей жизни, — проницательно заметил Бреттон. — Но если вы стесняетесь, я скажу вам: у нас взаимовыгодные отношения. В последние месяцы мы встречались с Джесс несколько раз… на общественных мероприятиях, если у обоих выдавалось свободное время. Никто из нас не имеет на другого никаких прав. Джулия замотала головой; ее светлые легкие волосы рассыпались, окружив длинную шею и распространив сладкий, чувственный запах духов, от которого у Бреттона затрепетали ноздри. Его рука крепко сжала хрупкую кисть. — Что с вами, Джулия? — Ничего, — с трудом прошептала девушка. — Не верю. Почему вы так побледнели? Скажите, что случилось, — сказал Доминик так нежно, что девушке захотелось прижаться к нему покрепче и замереть в объятиях этого мужчины. — Ничего! — на сей раз громко сказала Джулия и вскинула голову так резко, что чуть не ударила его в подбородок. — Ничего страшного, если не считать, что я танцую с человеком, подружка которого смотрит на меня волком! Если вы хотите заставить ее ревновать, то почему бы вам не составить компанию какой-нибудь другой даме? Бреттон решительно повернул партнершу, чтобы она не могла видеть Джесс Бакстер, не сводившую с них глаз. — Похоже, Джесс смотрит не на вас, а на меня, — вполголоса сказал Доминик. — Я расстроил ее тем, что сегодня не был таким покладистым, как обычно. Но я никогда не собирался внушать ей надежды, которым не суждено сбыться. А кроме того, Джессика считает меня упрямым и несговорчивым, потому что сегодня утром я нагрубил Хелен… — Нагрубили своей теще? — выпалила пораженная Джулия. — Согласен, такой поступок не красит джентльмена, — лукаво усмехнулся шеф, и боль девушки притупилась. Волей-неволей Джулии пришлось улыбнуться. Он слегка расслабился и непринужденно продолжил: — Боюсь, Хелен слишком привыкла распоряжаться делами, которые касаются только меня. Это моя вина… было время, когда я считал, что сильно облегчу себе жизнь, если позволю теще думать, что она может командовать мной. Например, сегодня утром она хотела, чтобы Кристина поработала в адвокатской конторе Джесс. Джулия затаила дыхание. — А разве вы не сказали ей, что уже подыскали Кристине место в собственной компании. Надо же, председатель правления, перед которым ходили по струнке директора, робеет перед собственной тещей! — Хелен лучше всего ставить перед фактом. Это экономит уйму времени и сил. Я хотел рассказать теще обо всем сегодня вечером, но, к несчастью, она увидела полдела… — Но ведь это замечательно! — с жаром перебила его Джулия. — Это значит, что вы вовсе не нуждаетесь во мне… — Это значит, что я нуждаюсь в вас больше прежнего. Боюсь, план Хелен создал бы больше проблем, чем решил, — сказал Доминик, ставя крест на ее надеждах избежать своей участи. — Каких проблем? — спросила Джулия. У него напрягся подбородок. — Стыдно сказать… — В самом деле? — Джулия искренне верила, что смутить Бреттона не может ничто на свете. Неужели глупая теща знает о Доминике нечто такое, что дает ей власть над ним? — И какого же рода эти проблемы? — спросила девушка и залилась краской, увидев иронический взгляд шефа. — Любовь к сватовству. Хелен считает, мне пора жениться во второй раз, а лучшей партии, чем Джесс, мне не найти. Я догадываюсь, что теща состряпала это дельце с работой Крис в адвокатской конторе, чтобы дать нам всем привыкнуть друг к другу… — Когда Доминик прищурился и поглядел через ее плечо, Джулия обрадовалась, что этот взгляд направлен не на нее. — Джесс умная женщина и понимает, что задумала Хелен, но я допускаю — она может действовать и по собственной инициативе. Однако я подавил все эти интриги в зародыше, и ничья гордость не пострадала… В том, что всемогущий Доминик Бреттон вынужден мириться с матримониальными планами любимой тещи и бегать от преследующих его женщин, было что-то ужасно забавное. Это делало председателя правления менее… грозным. Похоже, ей будет над чем посмеяться! — А вы сказали миссис Росси, что именно я буду опекать Кристину? Их глаза встретились. — Я сказал теще, что Крис будет работать под руководством человека, которому я всецело доверяю. Хелен оставалось только согласиться. — Вы не сказали ей обо мне! — ликующе воскликнула Джулия, кружась в танце и не видя ничего, кроме мужественного лица партнера. — Побоялись! — Всего лишь выполнил указания врача, который не велел ее волновать, — поправил Доминик. — Трус! — засмеялась Джул, наслаждаясь своим умением предугадывать каждое движение партнера. Она давно не танцевала, а с Джеком приходилось долго думать, куда поставить ногу. В объятиях Доминика девушка наконец ощутила желанное чувство свободы. — Должен признаться, что действительно склонен попадать под женский каблук, — сказал Бреттон, когда оркестр перестал играть и они остановились у круглой колонны. Джулия вспыхнула, увидев ответную улыбку Доминика. Кроме того, она ощущала его тело… на этот раз действительно тело, а не дорогую оболочку из черного сукна и белого шелка. Почему-то девушка легко представила Доминика без одежды: могучую шею, гладкую, без единого волоска грудь, мускулистый живот под аркой ребер, переходящий в то, что иногда называют мужской гордостью; затем плоские бедра, сильные, твердые голени и стройные изящные лодыжки… Кончики пальцев покалывало, словно Джулия провела рукой по шелковистой загорелой коже. Руки Доминика опустились, он отодвинулся от нее, а Джул все стояла на месте, пораженная собственной похотливостью. Раньше она никогда не раздевала мужчин глазами, и сейчас это произошло помимо ее воли. Румянец залил щеки девушки, она действительно слегка перепила. Или ее тайная сущность наконец-то прорвалась сквозь табу, созданные хорошим воспитанием? Джул тихонько засмеялась. Все-таки это случилось! Второе рождение Джулии Сноу. Нужно было только взглянуть на мир по-иному. Скоро она действительно станет другим человеком. — Джулия… Я спросил, готовы ли вы ехать домой, — сквозь беспорядочно метавшиеся мысли прорвался спокойный голос. — Что? — О чем он говорит? Дом— это темное, унылое место, наполненное мрачными воспрминаниями. Зачем ей туда возвращаться? Девушка подняла на Доминика лихорадочно горящие глаза и бесшабашно улыбнулась. — Нет! Нет, конечно нет. Почему вы так говорите? Здесь слишком весело, чтобы уезжать! — Все равно оркестр заканчивает работу, — ласково сказал Бреттон, кладя ладонь на ее дрожащие пальцы. — В будние дни здесь работают до половины второго. Ваш блеск начинает тускнеть. Пойдемте, я подброшу вас до дому. Его добродушный тон заставил девушку заупрямиться. Босс был снисходительным, а ей это не понравилось. — Нет, это сделает Джек, — заявила она. — Не думаю, что ваш спутник в состоянии вести машину. Посмотрите сами. — Бреттон кивнул в сторону бара, где Смит, навалившись на стойку, ожесточенно спорил с барменом. — Тогда я сама поведу… — Какой-то бесенок внутри Джул подавал реплики. — Если бы вы сумели забрать у него ключи, если бы он позволил женщине вести драгоценную для каждого уважающего себя самца машину и если бы вы сами не выпили лишнего… — стал сыпать аргументами на еще не высказанные причины отказа Доминик. Сраженная его беспощадной логикой, Джулия сказала первое, что пришло в голову: — Я приехала со Смитом и должна уехать с ним. Доминик угрюмо хмыкнул. — Вы думаете, Джек будет вести себя вежливо, оказавшись с вами в машине? Или когда вы войдете в свой подъезд? Достаточно вежливым, чтобы не потребовать расплаты за проведенный вместе вечер? Веселый пьяный— это одно, а злой пьяный— совсем другое. А Смит не выглядит слишком веселым. Джек не любит, когда его бросают. Именно подобное поведение ее спутника и тревожило Джул, поэтому она уже несколько раз отклоняла прежложение Джека уехать. — Я могу… — Справиться с этим, — жестко сказал Доминик. — Это я уже слышал. Скажите, Джулия, вы действительно хотите сегодня лечь со Смитом в постель? Прямота Доминика заставила девушку вспыхнуть. Босс стоял рядом — высокий, темноволосый, мрачный… Если она скажет «да», Бреттон уйдет и перестанет мешать ей радоваться жизни. — Я хотела сказать, что могу взять такси, — надменно сказала Джул. — Знаете, я умею постоять за себя; вы за меня не отвечаете. — Однако надменность тут же оставила девушку: она поглядела на Джека и закусила губу. — Но я должна попрощаться со Смитом; не могу же я бросить его, не сказав ни слова… а ему и самому понадобится такси… Доминик посмотрел на нее с раздражением. — Старые привычки не умирают, да, Джулия? Позвольте мне принести ему извинения вместо вас… Глава 5 — Не могу поверить, что вы сделали это, — пробормотала Джулия десять минут спустя, когда «мерседес» мчался по тихому шоссе в направлении пригорода. — Что? Избавил вас от Смита? — спокойно спросил Доминик, внимательно следя за дорогой. Бреттон сделал больше. Он отобрал у Джека ключи от машины и перед уходом договорился с барменом, что тот вызовет Смиту такси. Все было сделано быстро, тихо и без всяких споров, в чем Джулия могла убедиться, следя за происходящим из своего убежища за колонной. — Оставили друзей… Что вы им сказали? — Что нашел знойную блондинку и собираюсь провести с ней ночь. Джулия была слишком взбудоражена, чтобы оценить его шутку. — Не может быть! — Она с ужасом поглядела на мужественный профиль, освещенный вспышками пролетавших мимо уличных фонарей. — Конечно, не может, — согласился Бреттон, искоса поглядывая на девушку. — За кого вы меня принимаете? За джентльмена с головы до ног. Этот человек никогда не позволил бы себе скомпрометировать леди. Джулия разозлилась на себя за доверчивость. — А что вы сказали мисс Бакстер? — Что я выручил свою служащую из затруднительной ситуации, она расстроена и я отвезу ее домой. — Мисс Бакстер выглядела не слишком довольной. — Джулия попыталась скрыть свою радость. С первой минуты Джулия почему-то возненавидела адвокатшу всем сердцем. Лукавый взгляд Бреттона говорил о том, что он ее сразу раскусил. — Джессика хотела поехать с нами, но я сказал, что вы живете на другом конце города, и предложил ей поехать с остальными в лимузине. — Доминик слегка повернул баранку, заставив мощную машину описать длинную, плавную кривую. Он правил с той же хладнокровной уверенностью, которую вносил во все стороны своей жизни. В ответ Джулия пробормотала себе под нос что-то неразборчивое. — Остановите здесь, — сказала затем она, указывая на освещенный знак, — иначе придется сделать большой крюк. Бреттон съехал на обочину, повернулся к девушке лицом, положил руку на спинку ее сиденья. — Моя дорогая, ведите себя как хотите, но не смейте провоцировать мужчину, если не готовы к продолжению отношений. И помните — вызывающими могут быть не только слова, но и одежда. Мужчина имеет полное право чувствовать себя обманутым, если сверхсексуально одетая женщина соглашается провести с ним вечер, а потом убегает. Мне даже немного жаль Смита… — По-вашему, я не имею права осуждать Джека за непристойное поведение? — свирепо спросила Джулия, весьма разгневанная его метким и, кстати, справедливым замечанием. — «Непристойное»? — сверкнул глазами Бреттон. — «Осуждать»— слишком сильно сказано. Но когда вы — вольно или невольно — оделись подобным образом, то внушили ему ложную надежду. — Откуда я знала, что… что… — задохнулась Джул. — Что бедный Джек окажется столь чувствительным к вашим чарам? — Теперь в голосе Доминика слышался смех. — А как иначе? Смит судит о людях по внешности, а чары у вас… — Бреттон обвел глазами мерцающее платье, — действительно имеются. — Раньше он никогда не вел себя так! — протестующе воскликнула девушка. — Вы никогда не взывали к его чувствам… — заметил босс. — Так сегодняшний вечер стал вашей маленькой местью? Подманить, а потом оттолкнуть? Вы наказали Смита за то, что прежде он не видел в вас женщину? Или пытались в его лице наказать всех мужчин? Даже себе Джулия постеснялась признаться, что в словах Доминика есть зерно истины. — Может, все-таки поедем? Или вы предпочитаете сидеть здесь всю ночь и читать лекции о том, что вас вовсе не касается? — Куда? — спокойно спросил Бреттон. Он думает, что она захочет поехать с ним куда-нибудь еще? У Джулии заколотилось сердце. — Домой, конечно! — воскликнула девушка. — Я спрашиваю, куда сворачивать, — объяснил Доминик, берясь обеими руками за баранку. — Ох… — опомнилась Джул и поборола в себе внезапно возникшее острое чувство разочарования. — Сейчас сразу налево, а потом второй поворот направо. Дальнейший путь прошел в молчании. Когда Бреттон остановил машину у калитки, Джулия сразу же прижала к боку сумочку и торопливо пробормотала «спасибо». Не за что, — любезно ответил председатель правления, и девушка почувствовала себя неблагодарной свиньей. — Извините, что испортила вам вечер, — покаялась она. — Неужели испортили? — поднял брови Доминик. Эта реплика заставила ее растеряться. — Ну да… конечно. Увела от друзей… Но вы еще можете вернуться в клуб… — Предложение великодушное, но все уже давно уехали. — Ох, ну… — Джулия теребила пряжку ремня безопасности. — Может, они поехали куда-нибудь еще? Вы могли бы перехватить их. — Это было бы очень глупо с моей стороны, — спокойно заметил Бреттон. — Почему? — Джулия чувствовала себя очень неловко. — Во-первых, по вашей милости мне пришлось бы отвечать на множество ехидных вопросов, — объяснил Бреттон. — Во-вторых, не хочу, чтобы люди подумали, будто я при первой возможности тороплюсь вернуться к Джесс. Если бы я не был так занят на работе последние два месяца, то заметил бы, что мои знакомые считают, будто мы вот-вот обручимся. На сегодняшнем благотворительном обеде собирались общие друзья, но Джесс попросила вызвать ей лифт, и получилось, будто мы приехали вместе. Возможно, мой отъезд с вами заставит, всех друзей понять, что они ошиблись. — Но ведь вы же сказали им, что я всего лишь ваша служащая… Бреттона рассмешила ее наивность. — Думаете, мои друзья считают меня «рыцарем в сверкающих доспехах»? Вы считаете, Джесс поверила мне после того, как застала нас утром? Джулия похолодела. — Но она вовсе не застала нас. М-мы… не делали ничего плохого, — заикаясь промолвила девушка. — Конечно, не делали… — Доминик отстегнул ремень безопасности, и Джулия с опозданием поняла, что он хочет выйти из машины. — Нет-нет, не надо… — Девушка принялась искать ручку двери. Но Бреттон уже стоял на тротуаре и улыбался ей. — Глупости. Моя мать пришла бы в ужас от нарушения этикета. — Он быстро обошел машину и открыл дверцу. — Ваша мать еще жива? — с любопытством спросила Джулия, поворачиваясь на сиденье и понимая, что несимметричный подол оголяет ее правую ногу почти до самого верха бедра. — Увы, нет; мама умерла вскоре после моей свадьбы. Она всегда придавала огромное значение вежливости. Ее уроки останутся со мной на всю жизнь. Скорбь, звучавшая в голосе Доминика, говорила об искренней любви и уважении к покойной матери. Так вот почему этот человек так терпим к вмешательству тещи в его жизнь. Наверное, в чем-то Хелен заменила ему мать… — А ваш отец? — Не обратив внимания на протянутую руку, Джулия поставила на тротуар подошвы сандалий и резко поднялась. — Мой отец был алкоголиком, который пропил до последнего цента приличное наследство, а потом весьма удачно заболел, так что правительству пришлось выделять ему деньги на выпивку. Когда он умер, мне пришлось бросить университет, чтобы оплатить его долги. Я думаю, именно из-за него моя мать придавала такое значение манерам; если ты лишен всего, безукоризненный внешний вид — единственный способ поддержать свое достоинство. Столь пространный ответ на пустяковый вопрос напугал Джул. Она гордо вскинула голову, но наступила на подол собственного платья… и упала прямо на вытянутую руку Бреттона. — Извините… — пробормотала девушка, вонзив пальцы в напрягшиеся мускулы предплечья, принявшего на себя ее вес. — Я… Ну, спасибо, что привезли меня домой. — Джулия устремилась к калитке, за которой начиналась дорожка к дому, с ужасом чувствуя, как Доминик идет за ней и разглядывает темные окна слегка облупившегося деревянного дома. — Я всегда провожаю даму до самых дверей. Здесь темно, а вы не так уж крепко держитесь на ногах. — Бреттон открыл перед Джул калитку. — Прошу. Девушка шла по неровной тропинке, чувствуя обнаженной спиной теплое дыхание мужчины. Зачем он идет так близко? Напрасно она потушила свет на крыльце, думала Джул, карабкаясь по деревянным ступенькам и лихорадочно роясь в сумочке в поисках ключей. Слишком торопилась уехать, вспомнила она. — О черт! — Ну вот, она уронила ключи… Доминик наклонился, пошарил на полу, ненароком задев ее голые ноги, поднял связку и передал хозяйке. Джулия на ощупь принялась искать нужный ключ и с досадой убедилась, что трясущиеся руки мешают вставить ключ в проклятый замок. — Черт побери, почему он не лезет? — выругалась «идеальная секретарша». — Ругань не поможет… — резонно заметил председатель правления. — Нет, но хоть даст отвести душу! — Джулия снова чертыхнулась — пусть знает, ей плевать на его осуждение. Вот еще одно табу отброшено, злорадно подумала Джул. — Ну, если вам нравится ругаться, то придумайте что-нибудь поинтереснее, — протянул Доминик и вдруг загнул такую фразу про непослушный замок и дурацкий ключ, которая, казалось, заставила щеки его спутницы засветиться в темноте. В устах изысканного Доминика Бреттона грязные слова звучали более непристойно, чем у какого-нибудь строителя или грузчика. В довершение оскорбления шеф сказал: — Я случаем не смутил вас, Джулия? — Конечно нет! — самым светским тоном ответила девушка. — Ну, все же извините за грубость. Это урок нам обоим. Я не должен опускаться до вашего уровня. — Бреттон немного помедлил, а затем спокойно добавил: — Осторожнее, кончится тем, что вы сломаете ключ. Дайте-ка мне. К огорчению Джулии, замок и ключ мгновенно поддались его рукам. Доминик перешагнул порог и зажег свет, найдя выключатель, даже не пошарив по стене. — Мы никого не разбудим? — тихо спросил Бреттон, осматривая полуосвещенный коридор. — Пожилые люди спят чутко. — Пожилые люди? — Ваши родители. — Доминик оглянулся и перехватил ее полный боли взгляд. — Это ведь ваш фамильный дом, верно? В личном деле указано, что ваши родители живут по тому же адресу. Испугавшись, что Бреттон все поймет по ее глазам, Джулия опрометью бросилась в ближайшую комнату. — Ну, теперь они здесь не живут. Я говорила — ваши сведения устарели. — Девушка повернула выключатель. Яркий свет залил прежде уютную гостиную, где она годами играла, делала уроки и читала, пока отец, сидя в кресле, разгадывал кроссворды, а мать мирно вязала и тревожилась, как бы Майкл не учинил чего-нибудь со своими друзьями-хулиганами. — Ваши… Вопрос повис в воздухе. Доминик качал головой, разглядывая картонки, ящики и пожитки, беспорядочно разбросанные по комнате. Впечатление было такое, словно здесь взорвалась бомба. Впрочем, так и есть… произошел взрыв времени, отпущенного человеку… — Что здесь произошло? Вас ограбили? — тревожно спросил Бреттон, выходя вперед и прикрывая собой девушку. — Нет, конечно нет. Просто я собираю вещи… Я продала дом, — пролепетала Джул. — Продали? Испуганный голос начальника возбудил в девушке желание защититься. Непринужденно Джулия поправила платиновые волосы и рванулась в бой. — А почему бы и нет? Это мой дом. Он маленький, а участок под ним большой. Это глупо. Гораздо выгоднее снести его и построить здесь несколько городских зданий… Застройщик давно предлагал продать дом, и в эти выходные я наконец решилась… Хотите кофе? Доминик пропустил предложение мимо ушей. — А что думают об этом ваши родители? С трудом Джулия сохраняла вежливую улыбку. — Я говорила, дом принадлежит мне. Я могу делать с ним все, что хочу. Вы уверены, что не хотите кофе? Бреттон стоял, не сводя с девушки терпеливого, серьезного взгляда, весьма действовавшего ей на нервы. Было ясно, этот человек способен простоять так всю ночь, если не получит удовлетворительного ответа. — Ну, если уж вам так хочется знать, я унаследовала его, — не выдержав поединка взглядами, наконец сдалась Джулия. — Когда отец умер, дом перешел ко мне. — А почему не к вашей матери? — Широкие брови Доминика сошлись на переносице. — Мать умерла раньше… от удара, — бесстрастно сказала Джул. — После этого здоровье папы сильно пошатнулось, он долго болел, а потом умер. — И никто не внес эти изменения в ваше личное дело? — нахмурился Бреттон. Девушка равнодушно пожала плечами. — Мне было не до того, а на работе не знали… я не брала дни, положенные на похороны, потому что оба раза находилась в отпуске. — Джулия не сказала, что во второй раз специально ушла в отпуск, зная, что отец умирает. Более того, хочет умереть, чтобы соединиться с женой, которая оставила его в этом мире чахнуть с тоски. — Вы предпочли пережить утрату в одиночку; я могу это понять. — Какое-то мгновение Джулия надеялась: Бреттон пощадит ее чувства и переведет разговор на другую тему. — Но все сведения были обновлены два года назад— должно быть, это произошло недавно?.. — Не совсем. Отец умер… где-то в прошлом году, — спокойно сказала Джулия, словно дата смерти родного человека не запечатлелась навсегда в ее сердце. Девушка посмотрела на свое тонкое запястье и вспомнила, что перестала носить часы. Время стало еще одним игом, от которого она хотела избавиться в своей новой жизни. Джулия заложила руки за спину и глубоко вздохнула. — Видите ли, Д… Доминик, уже очень поздно, и я устала… — Не вижу. Я вижу, что вы так обеспокоены и взбудоражены, словно хотите выпрыгнуть из собственной кожи. Именно так она себя и чувствовала. — Вы осуждаете меня? Я не знала, что мне в собственном доме устроят допрос! — сердито сказала девушка. — Нет, теперь вы отвечаете за себя сами, — мягко ответил Бреттон. — Никого не интересует, где вы были, с кем и что делали. Джулия, вы впервые остались одна? — Да. И мне это нравится! — вспыхнула она. — Я не собираюсь опекать вас! — насмешливо ответил шеф. — Каждый когда-то впервые остается один и ищет случая доставить себе удовольствие… Я завидую вам. Прошло много лет с тех пор, как я находил удовольствие в простых радостях. Немедленно Джулия подумала о том, какие сложные радости доставляют председателю правления компании удовольствие сейчас. Ни слова Бреттон не упомянул о сексе, но воспаленное воображение подсказывало девушке, что речь идет в первую очередь об этом. — Вы считаете, что перепробовали все на свете? — скептически спросила Джулия, надеясь, что он примет волнение, невольно отразившееся на ее лице, за досаду. — Не все, — пробормотал Доминик. — Жизнь еще долго будет преподносить мне сюрпризы. И вам тоже. — Он подарил девушке одну из своих редких улыбок. — Кажется, вы хотели угостить меня кофе? — Я передумала, — сказала она и добавила так, чтобы он понял — Я вспомнила, кофе кончился. Извините. К ее неудовольствию, Бреттон не поверил этой, впрочем, столь явной лжи. — Может, поищем? — усмехнувшись предложил он. И, прежде чем девушка смогла остановить его, Доминик быстро обшарил разоренную столовую, совмещенную с кухней, а под конец чуть не довел Джулию до белого каления, изучая шкафчик в чулане. — Похоже, у вас вообще все кончилось, — сказал Доминик, обнаружив, что в чулане хоть шаром покати. — Вы вообще едите что-нибудь? Большинство одиноких людей ленится готовить себе. — Я предпочитаю хранить продукты в холодильнике, — быстро сказала Джул, предчувствуя еще одну лекцию, и вспыхнула, когда, быстро повернувшись, Бреттон открыл холодильник и принялся разглядывать результаты ее вчерашнего налета на супермаркет. В холодильнике мирно покоились несколько банок икры, пласты шоколада, маринованные оливки, датские бисквиты, копченый лосось, китайские пикули и дюжина головок дорогих сыров. Мисс Сноу явно делала покупки по принципу «Большому куску рот радуется». — О чем задумались? Напустите в комнату холодного воздуха. — Джулия толкнула дверцу ладонью, едва не прищемив Бреттону его нахальный нос. — Женщина с эклектическими вкусами, — только и сказал босс, а затем обернулся к полке, на которой стояла коробка с чаем. — Ах, мы все-таки нашли что искали! В вашем состоянии чай куда лучше. Знаете, это бабушкины сказки, что от опьянения лучше всего помогает кофе… Джулия беспомощно следила за тем, как Доминик нашел чайник, чашки и блюдца. — Чувствуйте себя как дома, — саркастически предложила хозяйка. — Спасибо, постараюсь, — ответил Бреттон, прислоняясь к буфету и складывая руки на груди; при этом его широкие плечи обтянул превосходно сшитый смокинг. — Не хотите переодеться во что-нибудь более удобное, пока вскипит чайник? — Что-что? — разинула рот Джулия. — Не бойтесь, за этим не кроется недостойное предложение. — Голубые глаза Доминика лучились смехом. — Просто на вас не то платье, в котором можно расслабиться и положить ноги на спинку стула. — Поскольку до вашего ухода ничего подобного я делать не собираюсь, не имеет значения, что на мне надето, — решительно ответила Джул. — Чашку чая я могу выпить и в таком виде! — Так когда же вы переезжаете? — спросил затем шеф как ни в чем не бывало. С радостью Джулия ухватилась за любую предоставленную возможность сменить тему. — Как только подыщу что-нибудь подходящее. Надеялась найти квартиру в ближайшее время, но, поскольку ленчи мне предстоит проводить с вашей дочерью, буду ходить на поиски жилья по вечерам. — Ну почему же? Кристина тоже могла бы помочь вам. Моей дочери всегда нравилось смотреть, как живут другие. Хоть она еще и маленькая, но обладает отличным вкусом. Вы также сможете посоветоваться с ней. Ничего хуже подобного предложения Джулия и представить себе не могла: обсуждать с кем-то ее собственные фантазии, особенно с малолетней дочерью председателя правления. — Мне нужно не такое жилье, которое понравится подростку. Я хочу чего-нибудь утонченного и… и… — девушка выразительно взмахнула рукой, словно подыскивала подходящее слово, — сногсшибательного. — Сногсшибательного? Девушка вгляделась в подозрительно бесстрастное лицо Бреттона, испугавшись, что допотопный жаргон, которым она пользуется, выдаст ее полное незнание той жизни, которую собиралась вести. — Я имею в виду места, где живет богатая молодежь, любящая устраивать вечеринки и радоваться жизни. — Понимаю. Словом, такие же беспокойные и любящие повеселиться люди, как и вы сама. — Бреттон наклонил темноволосую голову, и серебристые волоски, сверкнувшие в густых черных прядях, напомнили девушке, что Бреттон может дать ей несколько очков форы в знании жизни. Однако опыта легкомысленного и беззаботного времяпрепровождения у него наверняка не было, так что тут они были на равных. Вероятно, Доминик всегда старался избегать дурного примера отца; так чаще всего бывает, когда натерпишься от безумств другого в детстве, и ничего удивительного, что Бреттон помешан на самодисциплине и боязни уронить себя в чужом мнении… — И где же вы собираетесь искать эту обитель яппи? — В центре города. Я хочу переехать в один из этих новых роскошных домов, где мои ровесники преуспевают и ведут светский образ жизни: с охранниками в подъездах, крытой автостоянкой, гимнастическим залом и бассейном с минеральной водой. — Высоко залетели, — прервал шеф розовые мечты идеальной секретарши. — Вы знаете, сколько нужно платить за такую квартиру? Ясно, хочет спустить бедную девушку с небес на грешную землю… — О, я не собираюсь платить за квартиру. Я хочу ее купить, — безмятежно сказала Джулия. Бреттон внимательно оглядел ее скромную кухню. — На это уйдет все, что вы получили за дом, а то и больше, — осторожно заметил он. Джулия засмеялась шефу в лицо. — Ну и что? У меня есть и другие деньги. И немалые. Слава Богу, мой отец был неплохо обеспечен. Сейчас Джулию не заботило, что ее слова звучат цинично. В эти выходные она приняла твердое решение промотать свое наследство до цента: квартира, машина, одежда, путешествия… Она будет немедленно удовлетворять каждый свой каприз! Какой смысл годами — тем более что перед глазами стоял такой печальный пример — скаредничать и копить деньги, как делали ее родители, если ты не радуешься жизни и не пожинаешь плодов своего труда? В последний год у отца было достаточно денег, чтобы совершить кругосветное путешествие, о котором он мечтал всю жизнь, но его мечты умерли вместе с женой. Джулия же поживет полной жизнью, пока ее не постигла та же судьба. — Но ведь это огромный расход, — между тем пытался урезонить ее практичный Доминик. — Плата за обслуживание составляет львиную долю стоимости такой квартиры, да и жизнь в подобных местах гораздо дороже. Вам надо как следует подумать и все взвесить. Не лучше ли поместить ваши деньги в банк и жить на проценты? — Я не собираюсь класть деньги в банк, — прервала босса Джулия. — Просто хочу какое-то время весело пожить. Кто знает, может, через несколько месяцев я продам квартиру и займусь чем-нибудь еще. — Например? — намеренно резко спросил Бреттон. — Понятия не имею. Тем, что взбредет в голову, — нетерпеливо ответила девушка. — Знаете ли, жизнь — это не финансовая стратегия вашей компании. Ее нельзя спланировать до мельчайших деталей. — Нет, но все же следует что-нибудь иметь на черный день, — урезонивал Доминик. — А дальние цели позволяют человеку чувствовать себя более уверенно. Не имея таких целей в жизни, вы можете не увидеть предоставившиеся вам возможности или без толку растранжирить деньги на всякие пустяки… — Так же без толку, как кипит чайник, который стоит у вас за спиной, — развязно ответила Джул. — Тот, кто тонет в деталях, никогда не видит целого… Не сводя со строптивицы мрачного взгляда, Бреттон выключил плиту, сполоснул чайник для заварки, отмерил несколько ложек чая и залил кипятком. Движения его были точными, изящными и напоминали священнодействие. — Должно быть, вы пьете много чая, — пробормотала Джулия. — И, пожалуй, чаще, чем следует, — признался Доминик. — Чаепития по утрам и в полдень были слабостью моей матери и превращались в настоящий ритуал. А перестав употреблять алкоголь, я стал знатоком по части его заменителей. Значит, на чай, купленный в супермаркете, босс должен смотреть сверху вниз, недовольно подумала Джулия и резко спросила: — Вы перестали пить из-за вашего отца? — В какой-то степени, — кивнул, ничуть не смутившись, Бреттон. — Боюсь, у меня наследственная склонность к алкоголизму. Но я перестал употреблять алкогольные напитки главным образом потому, что всегда люблю сохранять ясную голову. — Особенно, когда окружающие ее теряют, — пробормотала Джул. Неужели этот человек не понимает, что на свете всегда останутся вещи, неподвластные человеческому разуму. — Пожалуй… Вам с молоком или без? — Предпочитаю чай с молоком, но я забыла его купить. Бреттон снова потянулся к холодильнику. — Кажется, я видел слева пакет… — Достав молоко, Доминик поморщился. — Обезжиренное? Надеюсь, вы не настолько глупы, чтобы сидеть на диете? Он хмуро покосился на ее тощую фигуру, и Джулия поняла: Бреттон догадался, что она страдает отсутствием аппетита. — Конечно нет. Я держу это для Криса… — У девушки заколотилось сердце. Спохватившись, она зажала рукой свой глупый, болтливый рот, но было уже поздно. Сейчас ее начальничек опять вцепится в нее мертвой хваткой. — Крис? — Бреттон пронзительно посмотрел на нее и отпустил бесшумно закрывшуюся дверцу холодильника. — Кто такой Крис? Девушка покачала головой и поднесла ко рту другую руку, словно пыталась вернуть обратно невольно вырвавшиеся слова. Прядь обесцвеченных волос свесилась на темную бровь, зацепилась за маскарадные ресницы, и девушка отчаянно замигала. Тон Доминика сразу же стал мягче. — Джулия, кто такой Крис? Сосед? Родственник? — Она молча качала головой, и мужчина шагнул к ней. — Тогда кто? Конечно, тот, кого вы хорошо знаете. — Прищурившись, Бреттон посмотрел на побелевшее, молившее о пощаде лицо девушки и гневно, но недоверчиво спросил: — Это ваш жених? — Мой жених? — ошеломленно спросила она, продолжая прижимать к губам дрожащие пальцы. — Ну, бывший жених. Он вернулся? — Джулия снова качнула белокурыми локонами и прижалась спиной к полкам, когда Доминик подошел к ней вплотную. — Но вы еще надеетесь, правда? — продолжал он терзать ее. — Иначе зачем вам держать в холодильнике его любимое молоко спустя несколько месяцев после его ухода? Так это и стало причиной вашего внезапного решения стать другой женщиной? Последняя попытка вернуть Криса, приняв облик разбитной девицы, который этот молодчик считает привлекательным? — Горестный смешок прорвался сквозь длинные тонкие пальцы, и Доминик силой отвел руки девушки от беззащитного рта. — Нет? Тогда отвечайте. Скажите почему! — Как будто у женщин существует только одна причина изменить свою внешность — желание произвести впечатление на мужчину! — бросила Джулия. — Пустите меня. Вы ничего не знаете. Ничего! — Она попыталась вырвать руки, но мужчина крепко держал ее запястья. — Я знаю, он обижал вас… Джулия ахнула и… возмутилась. — Да Брюс меня и пальцем не тронул! — В этом и заключалось все дело… в отсутствии страсти. Когда их связь с Брюсом прервалась во время болезни отца и стало казаться, что Джулии придется ухаживать за ним целую вечность, ее жених палец о палец не ударил, чтобы побороться за их любовь. Просто махнул рукой и ушел. — Я имел в виду не физические обиды… — Вдруг Бреттон остановился. — Черт побери, какой еще Брюс? — Мой ж… бывший жених. К-как вы узнали про обручение? — По кольцу с бриллиантом, которое вы носили на соответствующем пальце, — с досадой сказал шеф. Джулии и в голову не приходило, что председатель правления всемирно известной компании замечает такие мелочи, как кольцо на пальце одной из многочисленных секретарш в офисе, тем более колечко было дешевенькое и незаметное; Брюс никогда не отличался склонностью к экстравагантным жестам, этот практичный молодой человек копил деньги на покупку дома и сумму, сэкономленную на кольце, сразу же положил в банк. — Откуда же вы узнали о нашем разрыве? — спросила пораженная Джул. — Вы перестали носить кольцо, — лаконично объяснил Доминик. Едва Джулия с облегчением подумала, что босс выше сплетен, как он жестоко добавил: — Кроме того, вы кое-кому намекнули об этом накануне Нового года. Девушка вспыхнула и бессильно поникла. — Ох, нет! Вы имеете в виду ту вечеринку, когда я… когда я… — Напились? Да. О, не беспокойтесь… ваши обмолвки тогда были очень осторожными. Никаких имен, никаких интимных тайн… только грустное упоминание о человеке, который бросил вас именно тогда, когда был нужнее всего. — О Господи… — Поскольку спрятать лицо было невозможно, Джулия вздернула подбородок и гордо посмотрела своему мучителю в глаза. Слава Богу, ей посчастливилось забыть обо всем, что творилось на этой проклятой вечеринке. Просто какой-то провал в памяти! Неудивительно, что на следующий день все были так добры к ней… Девушка выпрямила худенькие плечи. — Вы действительно думаете, что я могу мечтать о возвращении такого человека? — Женщины иногда способны на странные поступки, — последовал ответ. — Ну, я на это не способна. Если на то пошло, я сама бросила его, — выпалила Джулия. — Сами? — Черные брови поползли вверх. — Да. Мой жених предъявил мне ультиматум, который я сразу же категорически отвергла. — Тогда Брюс испугался, что долгое лечение отца не только потребует от Джулии всех ее душевных сил, но и подорвет их будущее финансовое положение. А Джулии была нестерпима даже мысль о том, чтобы поместить любимого человека в больницу, отдать на попечение государства. По иронии судьбы, отец умер через неделю после того, как она, разорвав помолвку, вернула Брюсу его скромное колечко. — Ложись со мной в постель или свадьбе не бывать? Так сказал ваш жених? — В голубых глазах Доминика зажегся холодный свет. — Конечно нет! Мы уже были… — Джулия осеклась. Тут девушка задохнулась, поняв, что Бреттон заставил ее выдать себя. — Любовниками, — закончил Доминик. Мягкость голоса этого человека находилась в вопиющем противоречии с мертвой хваткой, которой он держал ее руки. — Успокойтесь, Джулия, в этом нет ничего стыдного. Разве грешно, если взрослая женщина отдает сердце, душу и тело мужчине, с которым собирается прожить до самой смерти? — Тогда почему же меня до сих пор распинают на кресте? — с прозрачным намеком сказала девушка и снова попыталась вырваться. — Потому что вы все еще не ответили на основной вопрос. Кто же такой Крис? — Бреттон обладал упорством бульдога… или человека, привыкшего во что бы то ни стало добиваться своего. — Зачем вам это знать? — хрипло спросила Джулия. Сил сопротивляться уже не было. Глаза щипало. В Бреттоне было нечто, что заставляло верить, будто он в состоянии понять ее. Она и сама знала, что… Как это называется в психиатрии? Кажется, «неадекватная реакция»… — Затем, что при одной мысли о нем у вас гаснут глаза. Что он вам сделал, Джул? — Ничего. — Девушка подняла на Бреттона измученный болью взгляд. — Я… Он умер… Крис умер. — Ей пришлось повторить это дважды, чтобы поверить самой. — Его убили… на прошлой неделе. Он… В пятницу вечером я пришла с работы и нашла его… — шепотом закончила она и закрыла глаза. Ресницы были мокрыми от слез. — Где вы его нашли? Здесь, в доме? — Нет. — Джулия шмыгнула носом, открыла глаза и отрывисто произнесла: — Снаружи. У дороги… в сточной канаве. — В канаве? — Доминик наконец отпустил ее руки и обнял за плечи. Обычно его бесстрастное лицо, как у игрока в покер, потемнело от гнева. При виде его искреннего негодования на ресницах Джулии вновь задрожали слезы. Девушка не заплакала, когда это случилось. Ее только привела в бессильную ярость явная несправедливость жизни по отношению ко всем ее близким. В тот момент что-то в ней лопнуло и заставило выкрикнуть: «Хватит!» — Я думаю, его задавили и скрылись. Крис лежал там… как кусок ветоши… — Боже мой! А что сказала полиция? — торопливо спросил Доминик. — Я не вызывала. Какой смысл? Что они могли бы сделать? Все равно никого не найдут… — Джулия вытерла слезы кулаком. — Поэтому… я сама… похоронила его. В саду, под кустом роз… Бреттон стремительно отшатнулся, однако плечи ее так и не выпустил. — Вы похоронили человека у себя в саду? Мокрые глаза Джулии недоуменно уставились на него. — Какого человека? — Криса! И тут до нее дошла комичность ситуации… — Крис не был человеком! — пронзительно выкрикнула она. — Так звали моего кота! — Вашего кота? — Если бы Джул не была так расстроена, то захохотала бы в голос. На лице Доминика явно читалось смущение, смешанное с облегчением. Мало кто мог похвастаться, что сумел сконфузить этого человека с острым, как бритва, умом и стальными нервами. — О Боже, так Крис — это кот? — Вернее, был им. — Джулия вздрогнула от внезапного воспоминания о рыжей пушистой мордочке, сонных глазах цвета меди и успокоительном мурлыканье, которые встречали ее, когда она просыпалась по ночам, и напоминали, что она не одна на свете. Распухшее горло не давало хлынуть слезам, и девушка пыталась крепиться, сурово говоря себе, что она слишком переживает случившееся. — Я знаю, кот — это не человек, — прошептала она, — но животные тоже чувствуют боль… Крис был уже старый и медлительный. Мне бы следовало запирать его в доме, но там душно, а он любит… любил гулять и спать в саду. Он любил подремать, свернувшись в клубок у куста роз — там, где я его похоронила… — Запруду прорвало, и слезы полились в три ручья. Девушка икала и затыкала кулаком рот, чтобы остановиться. — Ох, Джулия! — внезапно Доминик прижал ее к груди, обвил руками, крепко, больно и блаженно сдавил, на мгновение замер, а потом потряс и притиснул мокрой щекой к облитому черным шелком лацкану. Джул попыталась сдержаться, чтобы не показаться Бреттону полной идиоткой. — Не надо! — сказал он задыхавшейся от слез девушке. — Не сопротивляйтесь этому, Джулия. Плачьте, если хочется… — Но мне не хочется, — всхлипнула девушка. — Глупо так убиваться. Ведь это был только кот! — Именно этих слов она ждала от Доминика. — Но он был ваш… — Бреттон запнулся, словно потерял мысль. — Или ваших родителей? Девушка прижала кулак к его груди. Добрый, умный, хороший человек… — Нет, мама с папой подарили Криса мне на день рождения. Мне было восемь лет. «Мармеладная кошка», потому что я любила имбирный мармелад. Это… это была семейная шутка. — Только семьи уже нет… и не с кем перекинуться этой глупой шуткой. — О небо, значит, Крис был уже в преклонном возрасте… — тихо пробормотал Доминик. — Пятнадцать лет, — всхлипнула Джулия. — Только не говорите, что он прожил долгую и хорошую жизнь. Как будто от этого легче… Не легче, а тяжелее! — Я знаю, знаю. — Голос Бреттона хрипловато отдавался в прижатом к его груди ухе и, как ни странно, напоминал грудное, ворчливое мурлыканье Криса. — Конечно, это больно. Вы знали любимого вами Криса так долго. Он связывал вас с детством, с родителями… Встретив сочувствие и понимание вместо насмешки и совета держать себя в руках, Джулия почувствовала, как ее новый имидж бесшабашной девицы зашатался и рухнул. Девушка поглубже зарылась лицом в белоснежную крахмальную рубашку и плакала до тех пор, пока под ее щекой не расплылось мокрое пятно. Джулия не заметила, когда Доминик успел отвести ее на другой конец маленькой столовой, сесть в глубокое кресло и посадить себе на колени. Он похлопывал ее по сотрясаемой рыданиями спине, отводил колючим подбородком спутанные локоны с ее влажного лба; покоясь в его крепких объятиях, Джулия чувствовала себя в безопасности. Однако в кольце его нежных рук таился такой соблазн, что она плакала все горше и горше: девушка знала — стоит Доминику опустить руки, как она вновь останется безнадежно одинокой. Однако Бреттон не размыкал рук; когда приступ плача прошел и Джулия, еще судорожно вздыхая, тихо лежала, прижавшись к его груди, до нее наконец дошло, что под ней не бесчувственный камень, а живой, дышащий человек из плоти и горячей крови. Ее тонкие руки обнимали талию Доминика, и сквозь тонкую рубашку девушка ощущала, как расширяется и сжимается его грудная клетка. Ее груди прижимались к его сердцу, от ритмичного постукивания которого возбуждение струйками разливалось по всему телу девушки, завороженной жизненной силой этого человека. Джулия не видела его лица. Если бы девушка подняла голову, ее рот прижался бы к отливавшему синевой подбородку… Теперь его кожа пахла не одеколоном, как ей показалось в ночном клубе, а самим Домиником, и этот запах — густой, теплый, добрый — запоминался, как аромат хорошей сигареты. Сильные бедра, которых касались стройные ягодицы девушки, были слегка раздвинуты, а ее собственное бедро прижималось к чему-то упругому и теплому, и девушка внезапно осознала, что его объятия могут быть вызваны не только сочувствием… Прерывисто вздохнув, Джулия еще теснее прильнула к мужчине и с грешным любопытством подумала, что было бы, если бы этот человек с железным самообладанием дал себе волю. А в самом деле, что случилось бы, если бы она так же лежала в его объятиях, но по какой-нибудь неведомой причине оба оказались бы совершенно обнаженными? Конечно, тогда Бреттон не сумел бы сохранить невозмутимость, какой бы худенькой и трогательной она ему ни казалась. Его мужская сущность возобладала бы; он не смог бы справиться с собой. Доминик боролся бы со своими низменными инстинктами, поскольку не хотел бы обидеть ее, но в конце концов наверняка не выдержал бы прикосновения ее обнаженных грудей и трущихся о него бедер. Доминик жарко бы поцеловал ее, сжал своими большими, добрыми руками ее маленькие груди, под ее извивающимися ягодицами стало бы горячо и твердо, а потом он повернул бы ее, сидящую у него на коленях, и… Джулия вскрикнула и резко выпрямилась, испуганная своими горячечными фантазиями. Подняв голову, Доминик немедленно разжал руки; девушка рванулась с его колен и взглянула на Бреттона так, словно тот был самим дьяволом. На его доселе безукоризненно белой рубашке расплывалось большое мокрое пятно, окрашенное в цвета ее «несмываемого» грима. Это выглядело так непристойно, словно она лизала и сосала его грудь… собственно говоря, так оно и было, но только в мечтах! — Вам лучше? — поинтересовался Доминик глубоким бархатным голосом. — Д-да, спасибо… — еле смогла пролепетать Джулия, вспыхнув до корней волос, словно действительно воспользовалась его доверчивостью. Доминик искренне утешал ее, а она отплатила боссу за доброту тем, что мысленно изнасиловала его. Но разве женщина может овладеть порядочным мужчиной помимо его воли, иначе как в воображении? Ну что ж, если она действительно такая испорченная, то вновь с удовольствием представит себе, как снова и снова заставляет холодного, гордого и сурового Доминика Бреттона быть ее любовником, а он не сопротивляется. Она сделает с ним все, что захочет… Тут Джулия опомнилась и опять загнала запретную мысль в подсознание. Как был бы шокирован председатель правления, если бы узнал, о чем думает «идеальная секретарша»!. Джулии стало еще хуже, когда в ответ на ее сбивчивые извинения за испорченную рубашку шеф достал из нагрудного кармана белый шелковый платочек и тщательно вытер ей щеки. Затем Доминик нежно обнял ее за талию и повел пить чай, который, по его словам, уже настоялся. На самом деле чай совсем остыл, но Бреттон сделал вид, будто не заметил этого. Босс вежливо прихлебывал из чашки и непринужденно болтал, давая девушке время окончательно прийти в себя. Но только она успокоилась, как Доминик вновь расстроил ее. Когда Джулия пошла мыть чашки, он тихо спросил: — Вы не боитесь ночевать одна? Может, мне остаться с вами? Провести ночь с Домиником Бреттоном? Привередливый председатель правления принимает душ в ее старомодной ванной, намыливается ее душистым мылом, вытирает свое мускулистое тело ее полотенцем… Доминик Бреттон спит на свободной кровати… просыпается в ее постели… большой, голый, подложив под голову руки, его прищуренные глаза следят за изображающей рабыню Джулией, которая танцует, мучительно медленно, дюйм за дюймом, обнажая золотистое тело и дожидаясь момента, когда он забудет о манерах джентльмена… — Нет! — Чашки полетели в мойку, девушка круто повернулась и увидела широкую улыбку и прищуренные голубые глаза. Только щурились его глаза не от желания, как в представившейся ей картине, а от поразительной, нечеловеческой доброты. Став свидетелем ее истерики, этот человек заботился о ее благополучии, только и всего… Джулия опомнилась. — То есть спасибо за заботу, но этого не требуется. У меня была замедленная реакция, только и всего. Сейчас все в порядке. — Вы уверены? — задумчиво спросил Бреттон. — Вполне, — как можно правдивее заверила Джулия. — Ну что ж, тогда не буду мешать вам спать… Когда же она перестанет вскидываться в ответ на каждое невинное замечание Доминика? Девушка злилась на свое тело, сыгравшее с ней злую шутку. Он же ведь ясно сказал, что терпеть не может блондинок. А она больше не желает тратить жизнь на пустые надежды. Безответная любовь не для нее! — Гмм… как насчет завтра?.. — спросила Джулия, провожая Бреттона до дверей. Доминик остановился на пороге. — Вы о чем? — Я… Вы еще хотите, чтобы я работала с Кристиной? — А почему я должен расхотеть? Девушка пожала плечами. — Ну, я просто подумала… вы видели, какая я неуравновешенная… это могло заставить вас изменить мнение… Знаете, вы еще можете передумать; я не обижусь… Ласково Доминик приподнял ее подбородок и прижал к полным губам девушки кончик большого пальца. — Разве вы еще не изучили меня, Джулия? Если я беру на себя обязательства, то выполняю их. Если я даю слово, то держу его. А если я принимаю решение, то всего упрямства, которое помещается в вашем чудесном маленьком теле, не хватить, чтобы заставить меня изменить его… Я постою снаружи, пока не услышу, что вы заперли дверь. Спите спокойно, блондиночка. Он убрал большой палец, от прикосновения которого покалывало губы, и запечатлел на них один-единственный короткий прощальный поцелуй. А затем точно исполнил все, что обещал. Глава 6 — Ну, Кристина, что ты думаешь об этих? Надев массивные серьги, Джулия тряхнула головой. Серьги закачались, задевая за бретельки изумрудно-зеленого платья. На нее оценивающе смотрели строгие зеленые глаза Кристины Бреттон. Их выражение очень напоминало отцовское в минуту наивысшей серьезности. — Красивые, — вежливо сказала девочка. — Ох, брось, Крис! Что ты думаешь на самом деле? — нетерпеливо спросила Джулия. За два с половиной дня, проведенные с этой девочкой, она поняла, что окружавшую Кристину стену вежливой отчужденности можно снести только с помощью бульдозера. Вместо надоедливой, беспокойной и упрямой богатой девчонки, которую представляла себе Джул, она увидела тихую, почтительную, хорошо воспитанную юную леди, склонную принимать жизнь чересчур всерьез. Короче говоря, она напоминала Джулии самое себя в том же возрасте! — Ну… они немного кричащие, — призналась Кристина, внимательно изучая сверкающие дешевой позолотой и зеленым стеклом серьги. — Есть немного, — улыбнулась Джул. — Зато прекрасно подходят к платью. Я беру их, — сказала она продавщице. Рядом раздался тихий вздох. — Похоже, эти серьги очень тяжелые. Вы не сможете носить их, у вас все время будут болеть уши, — прошелестел рядом серьезный голосок. Да, настоящая папина дочка— видит проблемы раньше, чем они возникают, в свою очередь вздохнула Джулия. И вдруг девушку осенило. Она ведь поклялась, что никто и ничто не сможет подрезать ей крылья. Кроме того, надо немного расшевелить Кристину, с которой они два сапога пара… — Эй, а почему бы тебе тоже не проколоть уши, раз уж мы здесь? — предложила она. — Ох, нет, спасибо… Уловив в голосе девочки легкую печаль, Джулия накинулась на нее как коршун. — Почему нет? Многие девочки и младше тебя прокалывают уши. Это очень модно. — Бабушке не понравится. Да и в школе не разрешают носить украшения… — Миссис Росси отделяют от тебя два поколения; естественно, за это время вкусы изменились. До возвращения в школу еще две недели — к тому времени ты сможешь снимать их на день, — справедливо заметила Джулия. — А если решишь, что серьги тебе не идут или из-за этого поднимется много шума, то просто дашь дырочкам зарасти… — Моя мама тоже проколола уши, — внезапно сказала Кристина, глядя на стеклянную витрину. — У нее были тонны сережек. Папа сказал, что теперь они мои. Он хранит их у себя в сейфе. — Ну, раз так, сам Бог велел! — Может, сначала нужно спросить у папы… — нерешительно протянула Крис. — По-моему, ты достаточно взрослая, чтобы самой принимать такие решения, — коварно сказала Джулия. — Уши ведь твои, а не его. Кристина хихикнула и впервые в присутствии своей начальницы превратилась в легкомысленного подростка. — В сережках папа выглядел бы ужасно глупо. — Ну, не знаю… — Джулия сделала вид, что приняла шутку всерьез. — Смотря какие сережки. С золотым кольцом в ухе и заклепкой в носу и старик может сойти за молодого… Или лучше наоборот — вставить заклепку ему в ухо, а кольцо в нос? — задумалась она. Быстрый ум Кристины тут же расставил все по местам. — Никто не указывает папе, что ему делать. В голосе ее звучали почтение и гордость. Классический случай преклонения перед родителями, кисло подумала Джулия. — Не верь этому, радость моя. Твой папа просто хочет казаться тебе всемогущим. На самом деле правят миром женщины. Например, мисс Лаффонт. Она все время указывает папе, что ему делать! — Только потому, что ведает его распорядком дня. — Это он так думает… не понимая, что всесильный председатель правления всего лишь марионетка в руках опытной женщины! Обе дружно расхохотались над этим шаржем на Доминика Бреттона, но когда Крис перестала смеяться, то неожиданно спросила: — Вы ведь не считаете папу стариком, правда? — Ну, он не так уж молод, — легкомысленно ответила Джулия, но вдруг увидела серьезные, немигающие зеленые глаза, увеличенные очками, которые делали девочку похожей на сову, и поняла, что ее решение отринуть все воспоминания о Бреттоне как о мужественном и желанном мужчине может обернуться для Кристины горькими слезами, если та не поймет и не примет того факта, что кто-то уже считает ее отца старым. — Но и стариком его тоже не назовешь, — смягчившись сказала она. — Твой папа очень бодрый и энергичный. — О, еще какой! — с жаром согласилась Кристина. — Знаете, ему ведь нужно очень мало сна — всего четыре-пять часов за ночь. Он говорил, что это всегда сводило маму с ума! — В самом деле? — еле слышно спросила Джулия, рассеянно расплачиваясь за серьги и думая, что и сама сошла бы с ума, если бы ее в темноте разбудил Доминик Бреттон, жаждущий дать выход избытку энергии. И так каждую ночь? Что ж, такую семейную жизнь действительно можно назвать активной… — Да. Папа говорит, что всего добился именно благодаря этому. Куда тратить лишнее время, как не на работу и чтение! — В самом деле… — снова пробормотала порозовевшая Джулия. Впрочем, Бреттон мог изложить ребенку только невинный вариант своей потребности в сне… — Глянь-ка сюда, Кристина. — Джулия ткнула пальцем в пару жемчужных шариков, стремясь отвлечься от нескромных мыслей. — Как раз то, что тебе нужно. Даже ты не скажешь, что они кричащие. Решайся. Это совсем не больно — разве что секунду-другую. — Ну… Десять минут спустя девушки шли по тротуару делового района, любуясь своими сережками. Сознание собственной дерзости заставило порозоветь обычно бледное и серьезное лицо Кристины; глаза девочки сияли. Эта тщательно скрываемая радость заставила Джулию почувствовать укол совести: едва ли можно назвать альтруистическими мотивы, которые заставили ее подтолкнуть Крис сделать то, что противно осторожной натуре девочки. — Куда теперь? — спросила Джул, пытаясь отвлечься. Кристина посмотрела на свои золотые часики. — В нашем распоряжении только семнадцать минут, — подсчитала она. — Наверно, пора возвращаться в офис. — Девочка поправила очки и нерешительно добавила: — А мы так и не поели… — Покупки важнее еды, — заявила Джулия, с улыбкой глядя на две красивые коробочки. — Можно купить несколько сандвичей и съесть у себя за столом. — К тротуару подрулил роскошный автомобиль и остановился в нескольких дюймах от носков их туфель. Тут Джулию осенило. — Знаю! Надо еще кое-что купить! — Куда мы пойдем? — спросила Кристина, топчась у ее ног, как встревоженный щенок. — Опять в магазин? Это ведь не займет много времени, да? Джулия шла по тротуару и смеялась, сознавая, что привлекает к себе внимание мужчин умопомрачительным видом: белокурыми волосами, ярким платьем и огромными темными очками, которые скрывали ее лицо и заставляли людей думать, будто идет какая-нибудь знаменитость, хранящая инкогнито. — Нет, не займет. Я точно знаю, чего хочу и где это купить! «Это» оказалось дорогостоящей машиной последней модели. Правда, зеленой, под цвет платья, не нашлось, поэтому пришлось остановиться на белой, которая, по словам слегка шокированного продавца, подойдет к любому ее наряду. Джулия все еще смеялась над изумлением продавца, когда девушки ехали на подземную стоянку для служащих их компании. Кристина упиралась в передний щиток «БМВ» с такой силой, словно боялась в любой момент вылететь через лобовое стекло. — Успокойся; я десять лет вожу машину без единой аварии, — сказала Джулия, возбужденная подчинявшейся ей мощью. Откидной мягкий верх машины был спущен, и ветер трепал белокурые волосы Джулии с неистовством, как нельзя лучше соответствовавшим состоянию ее души. — Да, но держу пари, вы никогда не водили «БМВ», — выдохнула Кристина. Джулия снова засмеялась. — Это ты про то, как мы прыгнули с места, когда я нажала на газ? Было дело… Ты видела лицо продавца, когда я сказала, что хочу продать мой фиат? — Машина была материнская, любовно ухоженная, но безнадежно устаревшая. — Он думал, это шутка, пока вы не вынули чековую книжку, — напомнила слегка расслабившаяся Кристина, когда они свернули на улицу с менее оживленным движением. — А потом вы спросили, предусмотрена ли скидка, если платишь наличными, и продавец чуть не упал! — Правду говорит пословица: «Кто смел, тот и съел»! — самодовольно сказала Джулия, подумав, что в своей прежней ипостаси никогда не отвалила бы столько денег за машину и не набралась бы нахальства потребовать у важного продавца скинуть несколько тысяч долларов. Шины «БМВ» удовлетворенно взвизгнули, когда машина съехала с пандуса, который вел к площадке, забронированной для руководства компании. В зеркало заднего вида девушка увидела, что лихо «подрезала» машину, въезжавшую на площадку с другой стороны. В следующее мгновение Джулия разглядела маленькую белую табличку над единственным пустовавшим на стоянке местом, с острым чувством злорадства заняла его и выключила мотор. — Здесь нельзя парковаться… — пискнула Кристина, указывая на лаконичную надпись «ПРЕДСЕДАТЕЛЬ». — Уже все. — Проигнорировав нетерпеливый гудок, Джулия выпрыгнула из машины и наклонилась, чтобы взять красивые коробочки, лежащие рядом с ее сиденьем. — Пошли скорее, мы опаздываем. — Но… — Возражения Кристины заглушил второй гудок и выразительный мужской голос: — Простите, не могли бы вы переставить машину? Это место забронировано. Табличка прямо перед вами. Джулия обернулась и ослепительно улыбнулась рассерженному водителю, выглядывавшему из окна темно-зеленого «мерседеса». — В самом деле? Дорогой, не смешите меня. Как я всегда говорю: «Первая рыбка — моя»! Описать выражение лица Доминика Бреттона было невозможно. — Джулия? — Увидев стройное бедро, прижавшееся к дверце роскошной белой машины, председатель правления тут же помрачнел. — Откуда взялась эта штука? — проскрежетал он. Девушка сняла темные очки и беспечно повертела их на пальце. — Фея «БМВ» оставила ее у меня под подушкой. Разве я не счастливица?.. — Папа, мы купили ее, — прервала ее разглагольствования Кристина, сползая со своего сиденья и обходя машину сзади. — То есть Джулия купила. Смотри, какая красивая. И совсем новенькая. — Вижу, — буркнул Доминик. Не обращая внимания на то, что его автомобиль перекрыл узкий проезд между тесно стоящими машинами, Бреттон толчком открыл дверь и шагнул вперед. Остановившись рядом с Джулией, он недовольно посмотрел на ее новое приобретение. — Этот драндулет для вас слишком мощен. — Похоже, вы просто завидуете моему «БМВ», Доминик, — лукаво ответила девушка, и председатель правления смерил секретаршу уничтожающим взглядом. — Я не сторонник мифа о том, что по машине можно судить о сексуальности ее владельца, — осадил он ее. — Если бы я захотел купить что-нибудь в этом роде, то купил бы. Но глупо держать под капотом столько лишних лошадиных сил, когда скорость передвижения по городу ограничена пятьюдесятью километрами в час… — Но Джулия ехала немного быстрее — правда, Джул? Ее едва не оштрафовали за превышение скорости, но полисмен, который остановил нас, был очень добрый и только предупредил. Хотелось бы, чтобы перевозбужденная Кристина была чуть менее честной… Низкий голос Доминика эхом отразился от цементных стен: —Что?! Казалось, если бы потолок автостоянки был чуть ниже, он бы рухнул. — Ну да, немножко превысила, — с недовольным видом призналась Джулия. — Но полисмен все понял. Я объяснила, что еще не привыкла к переключению скоростей. — Еще бы он не понял, — проворчал Бреттон, бросив суровый взгляд на ее обнаженные руки и ноги. — Должно быть, блюститель порядка гадал, кто из вас более неуправляем— вы или «БМВ»… — Но нам ничто не угрожало, — горячо запротестовала Джулия. — Вы знаете, что я бы не допустила неосторожности в присутствии Кристины. — Верно. Признаю, какой бы безрассудной вы ни казались, совесть не позволила бы вам рискнуть жизнью другого человека. Джулия почувствовала, что в этой реплике кроется какой-то тайный смысл, но пока она ломала себе голову, Доминик спросил: — Сколько вы заплатили за эту шикарную игрушку? — Не ваше дело, — сказала Джулия, но в ту же секунду Кристина назвала цифру. У Бреттона глаза полезли на лоб, и Джулия фыркнула. — Неплохая сделка, верно? — Если бы вы сказали мне, что собираетесь ехать в автосалон, я помог бы вам купить ее намного дешевле, подключив дилера, который занимается парком наших автомашин. На этот раз пульс подскочил у Джул. — Я не собиралась ехать в автосалон, — сказала девушка. — Я купила ее, повинуясь импульсу. Вы ведь знаете это слово, правда, Доминик? «Действие, заранее не планирующееся и приносящее удовольствие тому, кто его совершил»! — Да, я знаю, что такое импульс. Это, к примеру, кража из-под носа председателя его места на автостоянке. Отгоните машину, Джулия, или я вызову администратора здания и прикажу отбуксировать ее. Искренне потрясенная, Джулия раскинула руки и прикрыла свой автомобиль. — Ладно, я просто пошутила. Я знала, что позади едете вы. — Попробую поверить, — сухо ответил Бреттон и повернулся к дочери. — Почему вы так быстро ушли сегодня? Я спустился в архив, но мне сказали, вас уже нет. Я хотел повезти вас на ленч. На маленьком личике Кристины было написано огорчение. — Я не знала. Но… ты возил нас на ленч вчера, а Джулия сказала, что едва ли будешь свободен два дня подряд… Джулия вздернула подбородок. — Вы сами сказали, что эти две недели будете очень заняты, поэтому мне и в голову не пришло, что у вас появится такая возможность. — С тех пор мое расписание слегка изменилось, — спокойно сказал Доминик. — Неожиданно появилось немного свободного времени. Тут Джулия почувствовала страх. — Какая жалость, что перерыв уже кончился, — негромко уронила она и перешла на сленг «идеальной секретарши». — Я знаю вашу педантичность в вопросах соблюдения распорядка дня и нежелание, чтобы Кристина пользовалась льготами на том основании, что она ваша дочь. Я только отгоню машину, и мы вернемся в офис. Девушка приняла мрачный кивок темноволосой головы за знак согласия, села в машину и стала лихорадочно переключать скорости, чувствуя, что Бреттон не сводит с нее критического взгляда. Когда Джулия заняла пустое место, над которым не висело никакой таблички, и тщательно заперла машину, Доминик уже припарковал свой «мерседес» и стоял, беседуя с дочерью. Когда Джулия подошла, оба обернулись. — Кристина говорит, вы занимались покупками и не успели поесть. — Нет… но мы собирались послать за сандвичами и перекусить в офисе, — сказала Джулия, бросая на Крис укоризненный взгляд. Но она не могла осуждать девочку: Доминик Бреттон всегда считался мастером по части выворачивания людей наизнанку! — У меня есть идея получше. Я тоже не поел, так почему бы не съездить на ленч, а потом не поработать сверхурочно? Идет? То, что она оказалась здесь третьей лишней, Джулия поняла лишь десять минут спустя, просматривая ресторанное меню. Яблоко от яблони недалеко падает, думала она, исподтишка поглядывая на пару, расположившуюся напротив. Кристина могла казаться застенчивой и уступчивой, но на самом деле эта девочка обладала весьма сильной волей и теперь, добившись своего — ленча с отцом, — превратилась в очаровательную болтушку. Из мелких обмолвок, которые Джулии довелось услышать за эти два дня, следовало, что Кристина хотела не столько бросить школу, сколько проводить больше времени с вечно занятым отцом… а сделать это можно было одним-единственным способом — захватив часть его рабочей территории. Возможно, какую-то роль в возникновении внезапного желания поработать сыграло желание избежать опеки суровой бабки… Девочка была достаточно умна, чтобы понять: когда чересчур заботливый отец узнает про ее требование, он возьмет дочь к себе в корпорацию. О да, «тихая мышка» Кристина Бреттон оказалась такой же мастерицей улаживать дела к собственной выгоде, как и ее папаша. Наверное, это наследственное! Когда Доминик сказал, что его дочь слишком взрослая для своего возраста, Джулия ошибочно решила, что речь идет о сексуальном развитии. Но Бреттон предупреждал совсем о другом: о том, что Джулия встретится с миниатюрной копией взрослого человека. Джул следовало бы смазать пятки, пока она не увязла в их семейных интригах. В своей будущей жизни она собиралась стать королевой на шахматной доске жизни, а не пешкой, которую приносят в жертву… — Проголодались? — спросил Доминик, оторвавшись от меню и встретив задумчивый взгляд Джулии. Девушка пощелкала зубами. — Как волк! — Отлично. А то вас скоро ветром унесет. Для начала съедим суп, а потом закажем что-нибудь посущественнее, согласны? — Ух-х, умираю с голоду! — простонала Кристина, и Джулия ощутила чувство вины за то, что так легкомысленно отнеслась к намекам девочки о необходимости поесть. Сейчас она покажет им обоим, что она не пешка в их игре, подумала Джул и быстро пробежала глазами листок, выискивая самые дорогие блюда в этом далеко не дешевом меню. Она должна отплатить ему за выдумку с кредитной карточкой компании! Доминик же был спокоен, естественен, не оставлял попыток втянуть ее в беседу, и ради Кристины ей пришлось разговаривать, улыбаться и вести себя так, словно она всю жизнь ездила на ленчи с председателем правления. На самом деле Джулии стоило большого труда оторвать взгляд от рта Бреттона, в котором она теперь видела не только строгость, но и чувственность. Она подозревала, что Бреттон хотел увериться, что она не будет ждать слишком многого от случайного поцелуя, о котором он жалел. Ну да, станет она обращать внимание на такие пустяки! Современная, свободно мыслящая женщина относится к таким вещам, как к леденцам. Джулия снова сердито уставилась в меню. Его поцелуй был не леденцом, а бельгийским шоколадом, но это могло ей только показаться, потому что до сих пор она ела лишь леденцы… Она не позволит, чтобы этот ужасный вечер выбил ее из колеи. Сегодня ей все равно! — Джулия… — Девушка подняла глаза и увидела, что рядом терпеливо стоит официант и ясно, что уже довольно давно. Доминик наклонился и провел пальцем по верхним строчкам ее меню. — Хотите, я объясню вам, что это значит? Теперь Бреттон решил, что она не может разобраться в меню, написанном по-французски. Как будто он забыл представление, которое Джулия устроила в ночном клубе, и принимает ее за стеснительную девочку! — Да, — резко ответила она. — Объясните мне, почему мужчины жалуются на женскую болтливость, но если женщина молчит и думает, то ее считают беспомощной дурочкой? — Захлопнув меню, Джулия сделала свой умопомрачительный заказ и вызывающе поглядела на Доминика. Она была несказанно горда, когда Бреттон первым отвел взгляд. Он опустил веки; длинные черные ресницы скрыли выражение глаз, устремленных в меню. Через несколько секунд только слегка поджатые губы говорили о том, что Доминик понял, почему она это сделала. — Ой! Вы действительно все это съедите? — несколько разрядила обстановку потрясенная Кристина, смущенно продиктовав официанту свой скромный заказ. — Конечно, съест, — откликнулся Доминик, отрезая Джулии путь к достойному отступлению. — Мисс Сноу славится своим аппетитом… А мне только суп и жареную рыбу. Спасибо, Хуан. — Бреттон вернул официанту меню, не сводя глаз со вспыхнувшей девушки. — Что-нибудь не так, Джулия? — Вы назвали официанта по имени. — У него на куртке табличка с именем, — лаконично ответил Бреттон. — Разве вы не заметили? Нет. Конечно, она ничего не заметила! В присутствии Доминика Бреттона ее поле зрения сужалось до опасных пределов. Девушка заставила себя оглянуться по сторонам и притвориться, что она интересуется обстановкой ресторана. Несколько мужчин перехватило ее взгляд, девушка дерзко улыбнулась каждому и немедленно почувствовала себя лучше. Подняв карточку вин, которой пренебрег Доминик, Джулия принялась лениво просматривать ее. — Папочка! А ты тоже кое-чего не заметил, — услышала она веселый голос Кристины. — И что же это? — Отец немедленно обернулся. — Чует мое сердце, ты потратила свой первый чек еще до того, как заработала его. Словом, настоящая женщина! Услышав эту циничную фразу, Джулия подмигнула девочке, но Кристина, казалось, не поняла намека. Возможно, решила, что отец шутит — Я почти ничего не купила. Все покупки делала Джулия. Она покупала новые платья тоннами… и даже хотела что-нибудь купить мне, но там нет такой одежды, которую я стала бы носить. — Бедная Джул! Оказалось, мою дочь трудно подкупить? — Бреттон снова взялся за свои шуточки… Кристина рассмеялась. — Ну же, папа, с утра во мне что-то изменилось! — Девочка намеком повела головой из стороны в сторону. — Ты проколола уши… — Сквозь опущенные ресницы Джулия злорадно следила за напрягшимися плечами и померкшей улыбкой Доминика. — Да! Тебе нравится? — живо спросила Кристина, не обратив внимания на легкую дрожь в голосе отца. — Замечательно, милая. Я рад, что ты предпочитаешь элегантный стиль заклепке в носу, как у хиппи! — немного помолчав, сказал Бреттон. Кристина посмотрела на Джулию и хихикнула, видимо вспомнив их недавний разговор, и внезапно встревожилась, почувствовав что-то неладное. — Папа, ты действительно не сердишься? Доминик накрыл руку дочери своей ладонью и ласково сжал. — Действительно. Просто я только сейчас понял — моя маленькая девочка выросла и стала даже более взрослой, чем мне казалось… ты больше не прибежишь ко мне с синяком или царапиной, и отныне ты имеешь право на личную жизнь и независимость. Наверно, я эгоист… но рад, что ты еще уважаешь мое мнение… даже если оно высказано, когда уже поздно! — Я хотела спросить у тебя, — покаялась Кристина, — но Джулия сказала, что я достаточно большая, чтобы решать самой. — В самом деле большая? — пробормотал Бреттон, убирая руку и задумчиво глядя на виноватое лицо Джулии. Уж не жалеет ли Доминик, что позволил ей оказать влияние на дочь? — Я думала, будет больно, но Джулия даже глазом не моргнула, — с жаром продолжала Кристина, — и я поняла— все будет о'кей, потому что она сказала, что боится боли… Что-то промелькнуло в голубых глазах Доминика. Он протянул руку, отвел от щеки Джулии прядь пушистых светлых волос и начал рассматривать ее ухо с маленькой блестящей заклепкой. — Вот так-так; значит, вы тоже прокололи уши, — хрипловато произнес Бреттон, заправляя локон ей за ушко, чтобы как следует полюбоваться открывшейся картиной; кончики пальцев коснулись нежной кожи, и у девушки зашумело в ушах. — Стало быть, показали пример впечатлительному подростку… Джулию потрясло, что шеф использовал любопытство как повод прикоснуться к ней, но прежде чем она успела уклониться, кончиком большого пальца Доминик погладил нежную розовую мочку, и Джулия подпрыгнула. —Больно? Бреттон насмехался над ней. Он знал, что причина ее чувствительности кроется совсем не в сережках. — Немножко саднит, — просто сказала девушка и наклонила голову. Бреттону ничего не оставалось, как опустить руку на стол. — Так же, как ваша совесть? — пробормотал шеф, снова попав не в бровь, а в глаз. В это время принесли первое блюдо. — Мне еще повезло, что вы не вернулись сюда на двух «БМВ»! — Я еще не умею водить, — напомнила отцу Кристина, лакомясь салатом. — А кое-кто из моих подружек получил права сразу же, как только им исполнилось пятнадцать… Доминик вздрогнул и сурово прервал дочь: — Джулия не, я повторяю, небудет учить тебя водить. А ты невздумай просить ее. — Но ты ведь будешь, правда, папа? — доверчиво спросила девочка. — Тогда не придется просить бабушку отвезти меня куда-нибудь, когда тебя нет дома. — Не думай, что получение прав автоматически влечет за собой покупку машины, — предупредил Доминик, поднося к губам ложку ароматного супа. — Тебе придется как минимум год практиковаться в вождении, прежде чем я задумаюсь, созрела ли ты для собственного автомобиля. Я хотел бы сам дать тебе несколько начальных уроков, но думаю, что автошкола — лучшее место для того, чтобы привыкнуть ездить по городу и научиться оказанию первой помощи. — Кто учил вас вождению, Джул? — спросила, ища себе союзника, Кристина. Ее наставница же мучилась над своим дорогостоящим заказом. Никогда раньше не пробовавшая черную икру, Джулия решила, что это весьма отвратительная гадость. Как только вернется домой, немедленно выкинет из холодильника непочатые баночки. Кота больше нет, так что доедать некому… — Отец оказался слишком нетерпеливым учителем, а мать слишком боялась за меня, поэтому мое образование пришлось заканчивать Майклу, старшему брату, — сказала Джулия, оттягивая ужасный момент, когда придется отправить в рот пахнущую рыбой скользкую массу. — Я не знал, что у вас брат, — мгновенно отреагировал на новое имя Доминик. Голубые глаза мужчины просто горели от любопытства, следя за муками несчастной Джулии. — Терпеть не могу икру! — откровенно сказала Кристина, морща нос. — Бабушка всегда угощает икрой своих гостей. Не знаю, как вы можете ее есть. — А она и не может, — вставил Доминик. Лицо председателя правления оставалось каменным, но глаза откровенно смеялись. — Я только хотела попробовать, — выдохнула Джулия. — Все остальное вы тоже «только попробуете»? — лукаво спросил Доминик. Девушка просто пожала плечами. Пусть наслаждается. По крайней мере, она отвлекла этого прилипалу от мыслей о Майкле… К счастью, Джулия поняла, что действительно голодна как волк: второе блюдо, заказанное ею, оказалось божественным, и девушка с жадностью накинулась на него. Проглотив первый кусок оленины, который таял во рту, она закрыла глаза, смакуя экзотический вкус приправ. Открыв глаза, девушка увидела, как Доминик с застывшей в воздухе вилкой следит за ее лицом. — Вкусно? — Сказочно… — выдохнула Джул. В последний год она воспринимала еду лишь как необходимость для поддержания сил, а не удовольствие. — Джулия! Похоже, настало время предложить дать вам несколько уроков вождения мощных автомобилей, чтобы вы больше не привлекали к себе внимания дружелюбных полисменов, — спокойно проговорил Бреттон. — Думаю, я мог бы дать вам несколько полезных советов. Девушка едва не подавилась куском мяса, закашлялась, прикрылась салфеткой и уставилась на мужчину, сидевшего напротив, поверх белых складок. Оказаться внутри ее новой сексуальной машины с Домиником Бреттоном, критически наблюдающим за тем, как она соблюдает правила уличного движения? От этой мысли ее бросило в дрожь. — Спасибо, но я не думаю, что… — А я считаю, вам следует согласиться, Джулия, — спокойно прервала свою наставницу Кристина. — Человек, который убил мою мать, управлял машиной, взятой напрокат. Бабушка рассказывала со слов полиции, что он плохо умел водить такую мощную машину и, пытаясь избежать столкновения, включил не ту передачу… и поэтому врезался в мамин «шевроле». — Ох, я не знала… — прошептала Джулия. Ее упрямство как рукой сняло. — Папа хорошо объясняет, и он очень терпеливый, — продолжала Кристина. — Папа не станет кричать на вас, если вы сделаете что-нибудь не так. — Не будем портить спорами прекрасный ленч, — решительно сказал Доминик. — Давайте договоримся, что сегодня после работы вы немного покатаете меня. — Прошу прощения, но сегодня вечером я занята. — Джулии было приятно сказать шефу правду. — Мне придется поторопиться, чтобы вовремя попасть домой. — Опять ночной клуб? — иронически спросил Бреттон. — Нет. Урок таиландской кухни. — Прекрасно. Тогда завтра вечером. — Завтра суббота. Я уезжаю на весь уикэнд, — жизнерадостно сообщила девушка. — Я записалась в туристский клуб. Мы идем в турпоход по национальному парку и вернемся только в воскресенье поздно вечером. Доминик нахмурился. Его глаза стали тревожными. — Значит, в понедельник. Ей пришлось подумать. — Французский для начинающих. — Вторник? Ах, тут и думать нечего… — Во вторник у меня свидание. — С кем? — вежливо поинтересовался Доминик. Девушка пожала плечами. — Едва ли вы его знаете. — Потом вздохнула. — Его зовут Ричард Ховард. Он занимается, кажется, чем-то, связанным с путешествиями. — Кажется? Значит, вы не знаете? — недоумевающе поднял брови Доминик. — Ну, я еще с ним не встречалась, — раздраженно ответила Джулия. — Это что — свидание вслепую, устроенное какой-нибудь подругой? Или объявление в брачной газете? — Конечно нет. — Плевать ей на его сарказм! — Я подписалась на специальный журнал «Сваха», — сообщила, гордая своей находчивостью, «идеальная секретарша». — Эта редакция сопоставляет данные своих клиентов и гарантирует семьдесят пять процентов совместимости… — «Сваха»! — Кажется, ты сказала, что твой папа никогда не кричит, — спокойно заметила Джулия Кристине, которая как зачарованная смотрела на красное лицо отца. Но Доминик Бреттон взял себя в руки с поразительной быстротой и даже не обратил внимания на то, что люди за соседними столиками стали оглядываться. — Прошу прощения, Джулия, — тихо произнес Бреттон. — Вы представляете себе, какому риску подвергаетесь? Редактор журнала не может судить о характере; все зависит от честности людей, вводящих в систему подбора данные о себе. Такие бюро — питательная среда для мошенников и психопатов, которые паразитируют на надеждах и мечтах одиноких, отчаявшихся людей… — У Ричарда по телефону был очень приятный голос… Доминик уронил нож. — Вы дали ему номер своего телефона? — Ради Бога, я не так глупа! Служба дала мне его номер, и я сама позвонила ему… Остаток ленча был безнадежно испорчен. Пока Джулия пыталась есть, Доминик прочел ей убедительную лекцию о том, насколько опасна излишняя доверчивость. Прекрасная еда почти вся осталась на тарелке. Когда через двадцать минут им принесли ошеломляющий счет, даже Кристине стало не по себе. Затем, уже в офисе, девочка призналась, что Джулия стала первым человеком, который сумел так расстроить папу, но для вконец запутавшейся в своем стремлении вести роскошный образ жизни Джул это оказалось слабым утешением. Глава 7 Джулия упала навзничь на роскошную мягкую кровать и, широко улыбаясь, загляделась на кремовый потолок. Девушка не могла поверить своему счастью. Найти такую прекрасную квартиру за подходящую цену в первый же день поисков было настоящим чудом. Надо будет купить Кристине какой-нибудь подарок в знак признательности— ведь это ее ученица намекнула, что в одном из престижных районов города есть дом, где продают и сдают квартиры. А Джулия, которая понятия не имела, с чего начинать поиски жилья, о которых так легкомысленно сболтнула той памятной ночью Доминику, приняла это за перст судьбы. Она с первого взгляда влюбилась в скоростной лифт, которым был оснащен старый дом на городской набережной, а женщина-агент по торговле недвижимостью, представлявшая продавца, так дружелюбно и энергично уговаривала Джулию купить квартиру, что девушка немедленно согласилась. Да и светлые и просторные апартаменты с одной спальней как нельзя лучше подходили ее новому стилю жизни. Кроме того, доставались ей эти хоромы почти даром, тем более что владелец позволил агентству взять задаток всего лишь в размере стоимости краткосрочной аренды в том случае, если покупатель захочет немедленно вступить во владение собственностью. Если же по какой-либо причине Джулия уже после переезда надумает расторгнуть сделку, у нее будет еще три месяца, чтобы подыскать себе какое-нибудь другое жилье. Самым убедительным аргументом совершения сделки стал тот факт, что она может переехать немедленно. Расставание с домом, в котором родилась и выросла, нагоняло на девушку такую тоску, что хотелось как можно скорее покончить с этим. Но разве можно было себе сообразить, что на переезд уйдет всего два дня! Джулия повернулась на бок, подперла голову рукой и принялась разглядывать просторную спальню с высоким потолком. Хотя она пока провела здесь от силы пару часов, но уже успела полюбить свой новый дом; он был построен в стиле «модерн» с элементами готики, которые особенно сказывались в оформлении фасада. Кремовые стены и ковры прекрасно сочетались с пастельными тонами встроенной мебели. В стоимость квартиры включалась доставка недостающих предметов из выставочного зала агентства, поэтому Джулия из старого дома перевезла лишь свои личные вещи и кухонное оборудование, продав мебель старьевщику. Почти всю перевозку осуществила транспортная компания, пока сама Джулия была на работе; для перебазирования остального имущества хватило нескольких поездок на «БМВ». Наконец Джулия отвлеклась от приятных мыслей и заставила себя встать с кровати. Надо достать из машины последние пакеты и свертки, а потом устроить первую торжественную трапезу на великолепно оборудованной кухне. «БМВ» стоял на располагавшейся в полуподвале стоянке, в закрепленном специально за ним месте. Любовно похлопав свою машину по багажнику, Джулия вытащила оттуда картонную коробку со старыми книгами, фотографиями и безделушками, прежде украшавшими ее быт. Напевая, она вошла в лифт и нажала на кнопку носом, потому что руки были заняты тяжелой коробкой. Вдруг лифт остановился на первом этаже, и девушка лучезарно улыбнулась, готовая встретить одного из новых соседей. Но стоило двери открыться, как рот Джулии безмолвно округлился. Вместо таинственного незнакомца она увидела привычную высокую фигуру. — Хелло, Доминик… — выдавила девушка, преодолев секундное замешательство. — Добрый вечер, Джулия, — степенно ответил ей шеф. Девушка была рада, что может прикрыться коробкой; элегантный костюм председателя правления напомнил Джулии, что она одета по-домашнему — в тонкую белую тенниску, джинсы и сандалии, а волосы придерживает повязка, сделанная из шарфа. Она заметила, что Доминик был с «кейсом»: это значило — он возвращался с работы. У нее безумно заколотилось сердце. — Вы пришли в гости? Не думала, что вы уже знаете… — Судя по тому, что Бреттон не показывался два дня, дочь не сообщила ему о последнем экстравагантном поступке своей начальницы, и Джулия ожидала и в дальнейшем от девочки такой скрытности. — Наверно, Кристина сказала вам, что сегодня вечером я переезжаю? Она с вами? — Джулия оглядела вестибюль, но там никого не было, кроме смотревшего на них с любопытством молодого охранника. — Я еще не успела устроиться, хотя перевезла почти все, кроме этой коробки, за которой спускалась к машине. Вы мой первый гость… — Вам не следует носить такие тяжести, — перебил возбужденную болтовню своей подчиненной Бреттон. Он вошел в лифт и забрал у нее коробку. — Не такая уж это тяжесть, — возразила Джулия, но отнимать коробку не стала. За последнее время она уже привыкла к тому, что с рыцарскими инстинктами Доминика спорить бесполезно. Естественно, Бреттон не бросил своих планов обучать ее водить «БМВ». Еще в понедельник утром, когда она собиралась на работу, шеф встретил девушку на крыльце ее собственного дома и вежливо попросил подбросить до офиса, поскольку доставивший его сюда шофер повел «мерседес» на техосмотр. Джулия испытывала сильнейшее желание прокатить председателя правления с ветерком, но поскольку по лицу Доминика было видно, что ничего другого шеф не ждет от прежней идеальной секретарши, девушка из вредности решила, что не даст этому консерватору ни малейшего повода для придирок. Беспристрастные замечания Бреттона насчет вождения «БМВ» оказались действительно полезными, однако девушка поблагодарила босса сквозь зубы, поскольку улыбка Доминика и преувеличенная благодарность за спокойную езду убедили Джулию, что ее по-прежнему легко обвести вокруг пальца… — Вам надо было попросить кого-нибудь помочь, вместо того чтобы тащить вещи самой, — сказал Доминик, сунув коробку под мышку. — Я еще никого тут не знаю, — возразила девушка, когда двери закрылись. — Вы знаете меня. — Я имею в виду — здесь, в доме. — Джулия машинально пригладила растрепанные волосы. — До сих пор я не видела никого из соседей, но агент по продаже сказала мне, что большинство квартир занято… Знаете, из окон открывается великолепный вид, — похвасталась девушка; при появлении человека, с которым можно было поделиться радостью приобретения, ее восхищение новым домом стало еще сильнее. — Моя квартира угловая, так что я могу любоваться двумя панорамами города. И солнце у меня будет весь день. Я правильно сделала, что сразу купила ее. Невероятно удачная сделка! Даже вы не управились бы лучше! — Конечно, — спокойно согласился Бреттон, внимательно следя за сияющими глазами и довольной улыбкой Джулии. Когда лифт остановился на пятом этаже, девушка вошла в небольшой холл и принялась возиться с непривычным пока замком. Доминик терпеливо ждал. — Ну, что скажете? — гордо спросила Джулия, когда Бреттон наконец оказался внутри ее новых апартаментов. — Разве не здорово? — Девушка таяла от блаженства и не давала начальнику открыть рта. — Спальня, правда, только одна, но гостиных столько, что хватит места и для вечеринок, и чтобы гостям было где переночевать… — Значит, жизнь у вас теперь здесь будет бить ключом, верно? — спросил Доминик, бережно ставя коробку на доставшийся ей вместе с квартирой обеденный стол, накрытый скатертью цвета меда, и опуская свой неизменный «кейс» на пол. Когда секретарша беспокойно заерзала под пристальным взглядом голубых глаз, Бреттон спокойно спросил: — Можно посмотреть квартиру? При мысли о том, что она будет показывать Доминику свою спальню, у Джулии почему-то похолодело в животе. — Да, конечно. Идите туда, — сказала она, неопределенно махнув в сторону остальных комнат. Темная голова начальника склонилась набок. — Значит, показать не хотите? — Как будто он видел ее насквозь… — Ничего, не заблудитесь, — бойко сказала Джулия, пряча за гостеприимной улыбкой страх. — Пока вы осматриваетесь, я принесу чего-нибудь выпить. Что вы предпочитаете? — Фруктовый сок, если можно. — Можно. У меня есть все, — победно заявила девушка, вспоминая бар с бесконечными рядами бутылок, ждавший нашествия новых друзей, которые у нее непременно появятся. Бреттон осмотрел комнату, освещенную золотыми лучами заходящего солнца. — Удивительно тепло… Можно снять пиджак? Почему-то эта вежливая просьба заставила ее покраснеть. — Конечно… давайте, я повешу. — Джулия взяла пиджак, и Доминик отвернулся, с видимым облегчением ослабляя галстук и расстегивая воротник. Прекрасная шерстяная ткань еще хранила тепло его тела, и девушка заторопилась повесить пиджак в стенной шкаф. Одного присутствия Доминика в ее доме оказалось достаточно, чтобы у нее закружилась голова. — Как прошло ваше вчерашнее свидание? — последовал спокойный вопрос. Пиджак чуть не рухнул на пол. — С Ричардом Ховардом? Нормально. Все было нормально. — Слава Богу, что Джулия стояла к Доминику спиной, и он не видел ее лица. Девушка скорчила гримасу и постаралась говорить с энтузиазмом. — Он очень мил. — Похоже, вы разочарованы. Хлопнув дверцей шкафа чуть сильнее, чем требовалось, Джулия подбоченилась. — Ничего подобного! Мы с Ричардом очень мило провели вечер! Девушка нахмурилась, увидев, как у Бреттона приподнялся уголок рта. «Мило». Вся беда в том, что это слово полностью описывало Ричарда. Он был настолько мил, что Джулия не могла представить его своим сексуальным партнером. Когда дошло до дела, этот кандидат на роль страстного любовника показался ей еще менее привлекательным, чем Джек Смит! — Куда вы ходили? — продолжал интересоваться шеф. — Сначала в ресторан, а потом в кино. — Как мило… Это невинное выражение заставило Джулию нахмуриться. — А еще милее стало, когда мы пришли к нему домой и весь остаток ночи занимались безумной страстной любовью! — выпалила она. Доминик поджал губы. — Неудивительно, что сегодня у вас слегка помятый вид… — Проклятье, он не верил ни единому ее слову! — Я на вашем месте ночи необузданного разврата оставлял бы на уик-энды… разумеется свободные от турпоходов. Впрочем, я догадываюсь: в эти выходные вы совратили нескольких скаутов… на оргию с поеданием болотной мальвы. Лучше бы она не пыталась рассмешить Кристину рассказом о своем походе и промолчала, что большинство туристов составляли женщины… — Командир скаутов тоже был там, — безмятежно сообщила Джулия, пряча скрещенные пальцы в складках тенниски. Может, Кристина, все же не посвятила отца в детали… — Я всегда была без ума от здоровенных, волосатых бродяг. Бреттон закинул руки за голову и сладко потянулся, снимая напряжение долгого дня. — Ну, если вас тянет к мужеподобным женщинам, неудивительно, что бедный Ховард вчера надоел вам до слез… Эта ленивая насмешка заставила девушку вспыхнуть. Кристина все-таки рассказала, что предводителем скаутов была женщина. — Неужели у вас с дочерью нет более интересного занятия, чем перемывать мне косточки? — заскрежетала зубами девушка. — В настоящий момент нет. — Доминик улыбнулся ее горячности. — Кристина только о вас и говорит. Мне кажется, дочь очарована вашей кипучей энергией и преклоняется перед вашим вкусом к жизни… не говоря о вашем непочтительном отношении ко мне, — насмешливо добавил он. — Моя энергия была бы еще более кипучей, если бы меня не мучила совесть за то, что я плохо влияю на вашего ребенка, — мрачно ответила девушка. В отношении с Кристиной ей было очень забавно иметь дело с человеком, не знавшим прежнюю Джулию, не вставлявшим шпильки, не сомневавшимся, не задававшим лишних вопросов, но принимавшим ее такой, какой она стала. — Понимаю, — серьезно кивнул Доминик. — Моя дочь трудно сходится с людьми, но к вам она почему-то привязалась — возможно, потому что вы не стараетесь понравиться ей. Кристина говорит, вы обращались с ней как с ровней, и ей это нравится. Бабушка же всегда стремится командовать девочкой, а из других взрослых женщин Кристина постоянно общается только со своими школьными учительницами. Она единственный ребенок в семье и, боюсь, чувствует себя одинокой. Странная нотка, прозвучавшая в голосе Доминика, заставила Джулию задать личный вопрос: — А вам никогда не хотелось жениться снова? — Ради Кристины? Нет, — с обескураживающей резкостью ответил председатель правления. — Потому что все еще любите свою жену или потому что слишком дорожите свободой? — не задумываясь, пробормотала девушка. Но вместо того чтобы смутиться, а Джулия на это рассчитывала, Доминик едва не рассмеялся. — С чего вы взяли, что я тоскую по Монике? — Не знаю… возможно, из-за того, что рассказывала о ней Кристина. О том, какая она была красивая и как вы любили друг друга… — Моя дочь совершенно не помнит мать. Большинство ее воспоминаний вызвано рассказами Хелен, естественно в розовых тонах. Но надо признать, Моника действительно была очень красива. — Она была блондинкой? — покраснела Джулия. — Благодаря стараниям ее парикмахера. Крашеной платиновой сукой. — Увидев румянец на щеках девушки, Доминик цинично усмехнулся. — Вы ведь именно это хотели знать, правда? А еще надо признать, перед свадьбой я был убежден, что мы любим друг друга. Но тогда я был слишком наивен, чтобы понять — Моника любила не столько меня, сколько поклонение мужчин, и один мужчина никогда не смог бы удовлетворить ее тщеславие. Любимой игрой моей жены было стравливать между собой поклонников. Для Моники не было на свете ничего более приятного, чем заставить своего воздыхателя испытать муки ревности. Джулия попыталась представить себе ревнивого Доминика Бреттона, но потерпела неудачу. Воображение просто отказывалось работать. Доминик между тем насмешливо продолжил: — Мне было только двадцать лет, и я был слишком самонадеян, чтобы признать свою ошибку. Упорно верил, что наш брак наладится. Но после нескольких страшных скандалов я понял, что Моника специально злит меня, чтобы держать подальше от своей постели и иметь повод для оправдания собственного поведения… Правда, моя жена не позволяла себе супружеской измены, но не собиралась расставаться со своими многочисленными дружками даже тогда, когда родилась Кристина… точнее именно после рождения дочери. По иронии судьбы я женился на женщине, которая была копией моей матери… Джулия изумленно заморгала. — Разве ваша мать не была святой? — выпалила она, вспомнив недавний рассказ Доминика. — Сейчас я говорю о своей родной матери. Незадолго до женитьбы на маме от отца забеременела одна молодая женщина. Судя по рассказам, она была такой же дрянью, как все они: красивой, но глупой… не интересовалась ничем, за исключением мужчин. После свадьбы она пришла к маме и стала требовать денег, чтобы избавиться от ребенка, но мама уговорила ее не делать аборт. Когда я родился, именно мама принесла меня из больницы… а родная мать предпочла забыть о моем существовании. Я мог бы этой женщине простить недостаток ума и даже недостаток материнских чувств, но не могу простить, что все мое детство она то появлялась, то исчезала, всячески подлизывалась ко мне, говорила, что не собирается отказываться от сына и не позволяла маме официально усыновить меня. А когда в шесть лет мне сказали, что она погибла в автомобильной катастрофе, я был рад, что она больше никогда не придет. — А твоя родная мать случайно не была крашеной блондинкой? — спросила Джулия, пытавшаяся за легкомысленным тоном скрыть свое потрясение. Выросшая в обычной семье, где родители любили друг друга, Джул не могла представить себе, как можно отказаться от собственного ребенка. Девушка помертвела, когда Доминик цинично подтвердил ее предположения: — Вы очень проницательны, доктор Сноу! У меня есть фотографии из личного дела моей биологической матери. Там она выглядит как прародительница всех белобрысых потаскух: губки бантиком, пышный бюст и копна завитых волос. А это было в дни, когда обесцвечивали волосы только женщины определенного сорта — от дешевых шлюх до дорогих проституток. Рука Джулии безотчетно поднялась к волосам. — Так вот почему у вас пунктик насчет блондинок, — пробормотала девушка, убирая локон за ухо. Сердце болело при мысли о маленьком мальчике, который возненавидел родившую его женщину. — Из-за нереализованных чувств к матери… — Не говорите мне, что вы записались еще и на вечерние курсы психоанализа, — с явным раздражением ответил Бреттон. — А то вы сейчас обвините меня в эдиповом комплексе или скажете, что когда я женился на Монике, то стремился вернуться в материнское лоно… Поскольку именно эти расхожие фразы и вертелись у нее в мозгу, Джулия вспыхнула. — Если до сих пор вы так реагируете на блондинок — может, действительно стоит подумать о лечении? — Сразу же пришлось напомнить себе, что Доминик зрелый мужчина, сам отвечает за себя и не нуждается в ее жалости. — Зачем? — недоуменно поднял брови он. — Самое большое достоинство человека — это умение учиться на собственном опыте и не повторять ошибок. — Две блондинки среди миллионов женщин, обесцвечивающих волосы, это не такой уж большой опыт, — враждебно возразила девушка. О, еще несколько подобных особ приложили руку к тому, чтобы лишить меня иллюзий… женщин, которые считали, что моей роковой слабости к крашеным волосам. Достаточно, чтобы простить им все остальное. С тех пор я знаю, что по-настоящему чувственная женщина не подчеркивает свою сексуальность; ее чары куда тоньше… И действуют дольше. К несчастью, в нашу неромантическую эпоху таких становится все меньше и меньше. Он что, издевается над ней? О небо, сколько же изменниц-блондинок виновато в том, что Доминик Бреттон лишился иллюзий? Где-то глубоко внутри у Джулии закипало какое-то безобразное чувство, в котором девушка с ужасом узнала ревность. Слава Богу, прежде чем оно успело прорваться наружу, Доминик спокойно спросил: — Так что же… вы договорились со скучным мистером Ховардом о новой встрече? Внезапное возвращение к прежней теме застало Джулию врасплох. Ее молчание слишком затянулось, и Бреттон довольно кивнул. — Похоже, нет. Что случилось, Джулия? Он оказался не соответствующим вашим формальным требованиям? Или вы будете искать нового партнера в предложенном списке? — Темные густые ресницы надежно скрывали выражение глаз Доминика. — Что у вас дальше на повестке дня? Или кто? «Сваха» уже соединила вас с очередным искателем приключений и сегодня вечером вас ждет новое страстное свидание? Хладнокровие шефа несказанно огорчило Джулию. — Завтра вечером. Сегодня у меня занятия. — Я думал, занятия у вас по понедельникам, — продемонстрировал знание ее распорядка босс. — В понедельник— французский. А по средам авторемонтное дело. Казалось, Бреттон наконец встревожился. — Надеюсь, вы не собираетесь сами ремонтировать свой «БМВ»? Увидев выражение лица Доминика, девушка едва не рассмеялась. — Типичный мужской шовинизм! Но не волнуйтесь, это всего лишь повод, чтобы познакомиться с людьми. — Точнее с мужчинами, — резко сказал босс и опять прищурился. — Все эти занятия не имеют ничего общего с расширением кругозора, правда, Джулия? Для вас это всего лишь повод познакомиться еще с одним «трах-бах-спасибо, Билли»! — А хоть бы и так! — огрызнулась она. — Я не просила вас стоять на страже моей нравственности! — Не искушайте меня! — грозно прорычал Доминик. — И пробовать не стану. Вы не в моем вкусе! — По-моему, проблема заключается именно в том, что вы сами не знаете собственного вкуса! — Это для вас проблема, а для меня развлечение! — заявила, вызывающе вскинув голову, Джулия. — Кроме того, поиск составляет половину удовольствия от игры… — На самом деле вы ищете не удовольствия, а забвения, — убежденно сказал Бреттон, и эти справедливые слова ударили ее прямо в сердце. — Но я сильно сомневаюсь, что вам помогут забыться случайные, ни к чему не обязывающие половые связи. Каждая из них только усилит ваше одиночество… — Кажется, вы хотели осмотреть квартир, — гневно прервала шефа Джулия. Хватит с нее его поучений! — Я иду готовить напитки. Девушка была убеждена, что назойливый босс последует за ней на кухню и продолжит въедаться ей в печенки, однако испытала несказанное облегчение, поняв по звуку шагов, что Доминик направился сначала в гостиную, а потом прошел дальше. Когда Джулия вносила в комнату поднос с напитками, оливками и сыром, она думала, что снова может встретиться с председателем правления лицом к лицу. Однако, к ее удивлению, Бреттон еще не вернулся с экскурсии по квартире. Куда он провалился? — тревожно подумала девушка, потягивая сок. Что могло так заинтересовать его? Не в силах вынести неизвестности, Джулия осторожно двинулась к спальне, готовая удариться в бегство, если вдруг услышит шум воды в ванной. Бреттон сидел на краю кровати, погрузившись в книгу, взятую из лежавшей на тумбочке только что распакованной пачки. Когда настороженная Джул остановилась в дверях, Доминик поднял глаза. — «Как перестроить свою жизнь»? — с усмешкой сказал он и переключился на остальные книги, с которых еще не были сняты ценники. — Гмм, веселенькое чтение на ночь! Сплошные инструкции: «Как быть женщиной, которой вы родились»… «Блондинкам живется веселее»… два взаимоисключающих названия! А это что? «Как привлекать мужчин». Я бы сказал, что с тех пор, как вы стали жгучей блондинкой, все это уже лишнее. Жгучей? Пытаясь не дать ему добраться до конца пачки, Джулия, протянув руку, шагнула вперед, но было уже поздно. Брови Доминика взлетели вверх, когда он увидел последнюю обложку. — Ага! «Сексуальное удовлетворение: эротические способы, усиливающие наслаждение женщины». — Немедленно дайте сюда! — Девушка попыталась выхватить книгу. — Что вам дать? Сексуальное удовлетворение? — Бреттон ехидно улыбнулся, схватив Джулию за запястье и заставив сесть рядом. — Мне льстит ваш пыл, но все это так неожиданно… — Я имела в виду книгу! — заскрежетала зубами девушка, чувствуя тепло легко прикасавшегося к ней мощного бедра мужчины. — Почему? Боитесь меня шокировать? К ужасу Джулии, Бреттон положил книгу на колени, наугад раскрыл ее, и они уставились на весьма откровенную цветную фотографию, сопровождающуюся текстом. — О Господи! — сдавленно пробормотал Доминик. На иллюстрации женщина была блондинкой, а мужчина — темноволосый и мускулистый. С замиранием сердца Джулия подумала, что у этого экспоната должны быть голубые глаза, как у… Девушка с трудом оторвалась от эротической сцены и беспомощно поглядела на Доминика. Бреттон потупил глаза, а его всегда серьезное лицо приобрело странно мечтательное выражение, слабый румянец окрасил щеки, а на виске затрепетала крохотная жилка. Он медленно перевернул страницу. Шелест бумаги в тихой комнате царапнул по нервам. Доминик тяжело задышал, у него затрепетали ноздри. — О Господи, — снова пробормотал он, встретившись взглядом с Джулией. Глаза его потемнели, но девушка знала, что не от негодования. — Я знаю, о чем вы думаете, — проскрежетал он, сбросил книгу на пол и крепко прижал Джулию к груди… — Вы представляете себе, — пробормотал, не отрываясь от ее рта, Доминик, — что мы с вами делаем то же, что эти мужчина и женщина… только мы не застывшие, как на фотографии. Мы можем двигаться. Мы с вами живые люди из плоти и крови, а раз так… Бреттон целовал Джулию горячо и страстно, прикусывая зубами ее губы и глубоко проникая в рот языком. Руки Доминика сжали стройные бедра девушки, а затем, медленно поворачиваясь из стороны в сторону, он потерся тугими грудными мускулами о ее соски. Негромко застонав, поцелуем заставил Джулию запрокинуть голову, поднял колено, опустил тяжелое бедро на ее раздвинутые ноги и тесно прижал к себе, дав почувствовать свою горячую, твердую плоть. — Целуй меня, трогай так же, как она трогает его, — властно прошептал он в ее раскрытый рот, быстро расстегивая на себе рубашку. Полы разошлись в стороны и обнажили гладкую, горячую грудь. Затем сильные ладони скользнули к поясу ее джинсов, подняли тенниску, и кончики пальцев заскользили по обнаженной атласной коже. — Доминик… Бреттон впился губами в ее нежную шею, в то время как руки ласкали тонкую талию. — Да, шепчи мое имя, скажи, где тебя ласкать, чтобы тебе было приятно… Ее возбуждало все. Джул не только не могла вымолвить ни слова, но даже потеряла способность связно мыслить. Из груди вырывались только вздохи, слабые стоны и всхлипы, казалось, приводившие Бреттона в еще большее неистовство. Изо всех сил Джулия вцепилась в сильные плечи под расстегнутой белой рубашкой; накрашенные ноготки впились в напряженные мускулы, заставив Доминика вздрогнуть, выгнуться всем телом и еще крепче прижаться к девушке. От него исходили волны соблазнительного тепла, мышцы на руках и груди напряглись, горячие губы лишали ее разума… Взрыв желания заставлял Джулию страстно отвечать на его ласки, а Доминика наслаждаться ее реакцией на свои прикосновения. Девушка сознавала, что Бреттон больше не может сдерживаться, и это возбуждало не меньше, чем его прикосновения. Галантный рыцарь исчез, уступив место самцу, охваченному первобытным порывом страсти. Это желание заставляло его дрожать и покрываться испариной, гладкая кожа под пальцами Джул становилась скользкой. Она слизнула соленый пот с ключицы Доминика, он хрипло вскрикнул и вздрогнул, затем бережно опустил девушку на кровать и нашарил под тенниской ее круглые груди. — Я знал, что ты без лифчика, — сипло пробормотал Бреттон, сжимая ладонями нежные бугорки, отыскивая соски, снова и снова очерчивая их кончиками пальцев и вытягивая наружу. — Я видел, как твои груди оттопыривают майку… гладкие, круглые, мне так хотелось притронуться к ним, лизать твои соски, пока они не набухнут, не станут влажными и твердыми… такими же твердыми, как я сам… Не отрываясь от рта Джулии, Доминик продолжал шептать, что именно хотел сделать с ее грудями языком, руками и всем своим телом, пока она стояла, не догадываясь о его похотливых фантазиях; от этого красноречивого описания у девушки голова пошла кругом и, если бы она не лежала, то упала бы в обморок, как барышня времен королевы Виктории. Джулия не могла поверить, что ее холодный, сдержанный босс способен на такие бесстыдные, подробные, похотливые речи, заставлявшие ее сгорать от смущения, но раскаленные стрелы его желания вонзались в грудь и чрево, пока тело Джул не задрожало от лихорадочного ожидания. Когда Доминик поднял тенниску выше ее грудей, девушка едва не плакала от возбуждения. Он перевернул Джулию на спину, просунул бедро между ее коленями. — Да… Боже, да, — гортанно сказал Доминик, сжимая ее грудь и лаская взглядом. — Такие красивые большие соски для таких маленьких, нежных грудей… Они очаровали меня… — Сильные пальцы крепко сжались; Бреттон наклонился и лизнул напрягшийся сосок. — Да, да, а еще они очень чувствительные, правда, милая? Поразительно, роскошно чувствительные… Я обещаю, что буду очень, очень осторожен и возьму тебя только тогда, когда ты будешь к этому полностью готова… Время перестало существовать. Слова Бреттона доносились сквозь тонкую вуаль красного тумана… Джулия протяжно вскрикнула и выгнулась всем телом, ощутив прикосновение его влажного рта, наполнившее ее невыразимым наслаждением. Он переходил от одной груди к другой, и это напоминало ей сон… но выше всякого воображения… Как в ее сновидениях, Доминик нависает над ней, его расстегнутая рубашка распахнута, мышцы на груди играют при каждом вращении бедрами, тело движется вперед медленными, мучительно медленными толчками, рождая внутри знакомое напряжение, заставляющее ее метаться и стонать. Никогда раньше с ней не было ничего подобного, никогда. Никогда Брюс не доводил ее до столь блаженного состояния, так почему же оно кажется ей таким знакомым? — Доминик! — вскрикнула девушка; сила собственного желания потрясла ее. Мужчина тут же напрягся и заставил себя отпрянуть от нее. — Я знаю, знаю… ты пытаешься понять, что с нами происходит, — успокоил Доминик и снова припал к ее распухшему рту, покусывая, посасывая и раздвигая языком податливые губы. — Ведь тебе очень хорошо со мной, правда? Так и должно быть. Мы без слов знаем, как доставить друг другу наслаждение, и не нужны нам никакие книги… Его рука спустилась вниз, скользнула между ее ног, через ткань джинсов коснулась промежности и легко прошлась по прикрытой материей чувствительной женской плоти. Джулия ахнула; Бреттон наклонился и зажал ей рот поцелуем. Его палец снова задвигался в развилке ее ног вверх и вниз, а губы призывно раскрылись. — Да… Сильно действует, правда? Джулия, если ты хочешь жить инстинктами, спроси себя, что тебе говорят эти инстинкты… Покажи, какой смелой может быть моя безрассудная блондинка… Глава 8 — Нет. Джулия оттолкнула Бреттона с неизвестно откуда взявшейся нечеловеческой силой. Доминик отпрянул, и она наполовину спо. лзла, наполовину свалилась с кровати, стукнувшись об пол ягодицами. Девушка лежала, тяжело дыша и потрясение глядя на него снизу вверх. «Безрассудная блондинка» должна охладить его пыл, а не разжечь. Циничное презрение Доминика к женщинам подобного рода лучше всего защищало ее от собственных необузданных желаний. Бреттон тоже уставился на распростертую девушку. Лицо его потемнело от прилива крови, мощное тело напряглось, в глазах горело голубое пламя. Коротко остриженные черные волосы торчали во все стороны, обнаженная грудь вздымалась. Председатель правления выглядел как настоящий дикарь. Затем он наклонился и протянул руку, но Джулия отползла в сторону, будто ей предложили змею. — Не прикасайтесь ко мне! — выкрикнула она. Настала томительная пауза. — Немного поздновато, не правда ли, Джулия? Доминик не отрывал жадного взгляда от ее обнаженных грудей. Девушка вспыхнула и дрожащими руками опустила тенниску, пытаясь не замечать, как тонкая ткань обтягивает набухшие соски. — Никогда не поздно сказать «нет», — враждебно ответила она. — Это неправда, — вкрадчиво сказал Доминик. — Есть некий предел, после которого ни для мужчины, ни для женщины возврата не может быть… и мы чуть не достигли его. — Он вновь предложил ей руку. — Вставайте. Джулия боялась, что не сможет устоять против его прикосновения, поэтому сначала встала на колени, а потом сама с трудом поднялась на дрожащие ноги. Бреттон медленно встал с кровати, не делая попытки застегнуть рубашку. Гладкая оливковая кожа на груди была испещрена красными пятнами, и Джулия пришла в ужас, поняв, что это следы ее зубов, оставленные в приступе неистового возбуждения. Были видны и царапины от ногтей — на плече и на руке. Девушка вспомнила его стоны и со стыдом подумала, что посмела причинить ему боль. Испуганная силой собственного раскаяния, Джулия лаконично сказала: — Я думаю, вам лучше уйти… — повернулась, неверной походкой прошла в гостиную, достала из шкафа пиджак и протянула ему. — Почему? Разве я оскорбил вас? — пробормотал Бреттон, на лету ловко подхватывая выроненный из ее еще неверных рук пиджак. Не в силах смотреть на его обнаженную, исполосованную ею грудь, девушка отвела взгляд. Доминик опустил глаза и огорченно потрогал одну из красных отметин, чуть ниже глянцевого коричневого соска. — Все произошло слишком быстро? Я должен был предупредить вас, что склонен к дикарству в любви — возможно, потому, что в остальной жизни слишком цивилизован. — С довольным видом Бреттон погладил себя по груди. — А вы каким-то образом умудряетесь усугубить это, лишая меня последних крох выдержки и самообладания. Девушка напряглась, пытаясь одолеть свой страх. Она не хотела отвечать за чужие чувства, не умея справиться со своими собственными… — Вы же не доверяете мне. Презираете. Еще бы: ведь я блондинка! — Джулия сказала это таким напыщенным тоном, словно объявила себя невестой самого Сатаны. — Это я заметил, — сухо сказал Доминик. — А как же! — Девушка хваталась за соломинку, пытаясь объяснить ситуацию. — Может, в этом все дело… может, во всем виноват цвет моих волос. Мы говорили о вашем разочаровании в крашеных блондинках и вспомнили… а потом увидели… эти картинки в книге, и… ну… может, вы еще не совсем излечились от вашей… ух… роковой слабости… — неловко закончила она. Понимая, что ее доводы звучат беспомощно, Джулия тревожно следила за тем, как одной рукой Доминик застегивает рубашку. Не торопясь он застегнул все пуговицы, засунул полы рубашки в брюки и наконец сказал: — Интересная теория… Однако она нисколько не объясняет ваше поведение. При каждом моем прикосновении вы таяли как воск… и были моей каждую секунду… до тех пор пока не взялись за ум. — Все совсем не так… — Бросьте. Я присутствовал при этом и знаю не только, что случилось, но и почему, — сказал Бреттон, поднимая свой «кейс» и направляясь к двери. — Посмотрите правде в глаза, Джулия, вы не были и никогда не будете способны на настоящий риск. Ходить над пропастью у вас не хватит характера. Вы всегда будете искать причину отойти подальше от края и сохранить здравый смысл. Вы были идеальной секретаршей и останетесь ею навсегда. Кроме того, вы так торопитесь убежать от действительности, что не удосуживаетесь оглянуться по сторонам и понять: то, чего вы так боитесь, на самом деле просто химера… — Ни от чего я не убегаю! — сердито крикнула Джулия, идя следом за Домиником. Уже взявшись за дверную ручку, Доминик слегка помедлил. — Нет? Давайте проверим. Идет? Я предлагаю отменить завтрашнее свидание с Билли и пообедать со мной. — Его зовут не Билли, а Энтони, — надменно возразила она. — И если вы думаете, что можете обвести меня вокруг пальца с помощью подобной детской хитрости, то сильно ошибаетесь. Как же получилось, что на следующий день вместо любовного свидания с Энтони Джулия обедала при свечах в доме своего шефа, ела с большим аппетитом бараньи котлеты и спокойно беседовала с Домиником и его благонравной дочкой? Правда, Джулия была не слишком уверена в себе; она знала, что Доминик может в любой момент вогнать своего противника в краску. А помериться силами с задиристым боссом ей ох как хотелось. Например, сегодня вечером, когда Джулия приехала в производящий весьма внушительное впечатление дом председателя правления, готовая ринуться в бой и специально для этой цели одетая в строгое черное платье, прикрывавшее девушку с шеи до пят и особо подчеркивавшее ее умопомрачительно белые волосы, Доминик испортил весь эффект ее появления, выслав навстречу гостье Кристину, с удовольствием игравшую роль хозяйки при отце. Именно Кристина показала своей начальнице прекрасный старый дом с высокими лепными потолками и чудесными комнатами, наполненными красивыми антикварными вещами; именно Крис предложила ей выпить перед обедом и начала светскую беседу, которая позволила перебросить мост через пропасть, на первых порах разделявшую непривычно робкую Джулию и сдержанную маленькую хозяйку роскошного дома. Намерение Джулии вести себя вызывающе и заставить Доминика пожалеть о своем приглашении бесследно исчезло, когда она поняла, что это Кристина организовала романтическую сервировку стола в великолепной гостиной и даже помогла готовить еду и вообще очень ответственно отнеслась к своим светским обязанностям. — Бабушка говорит: каждая женщина должна знать, как дать обед, — промолвила девочка, с наивной гордостью показав взрослым их места за столом. — А папа сказал: это очень полезно, потому что учит непринужденно держаться на людях. — Даже для начинающего служащего архива, — слегка поддразнил свою серьезную дочь Доминик, ожидая, пока сядут дамы. — Я не всегда буду архивным служащим, — возразила Кристина и старательно поддержала беседу о том, кем она еще может стать, об открывающихся перед ней возможностях. Она серьезно обсуждала перспективы своего продвижения в отцовской фирме, чаще обращаясь к гостье, чем к отцу. И Джулия слегка испугалась: выходило, словно ее мнение действительно имеет какое-то значение, причем решающее, для судьбы юной девушки… Против ожиданий возможных новых боев с боссом Джулия чувствовала себя спокойно и забыла о своем решении держаться настороже. Было и сладко и больно снова обедать по-семейному, разговаривать о всяких пустяках вперемежку с серьезными вещами. После смерти матери совместные трапезы почти прекратились — отец, погруженный в скорбь, перестал интересоваться чем бы то ни было, включая дочь и еду, а позже слишком тяжело болел, чтобы сидеть за столом. — Как я рад, что вы передумали… — украдкой шепнул ей Доминик. Пламя свеч смягчало суровые черты его лица, улыбка вторила веселым искоркам в глазах. Было понятно без слов, ч т о он имеет в виду. В самом деле, что заставило ее прийти? Доминик был чарующе вежлив и добр, не сказал ничего такого, что заставило бы ее нервничать или вывело из равновесия, однако это заставило Джулию еще сильнее чувствовать исходящую от него еле скрытую угрозу. Как и Кристина, Бреттон был строго одет, но время от времени в его безукоризненно вежливых манерах проскальзывало что-то интимное… Сидя за столом, все трое непринужденно болтали и так смеялись, что улыбалась даже прислуживавшая им экономка, которую Джулии представили просто по имени. Когда отец и дочь начинали подшучивать над людьми, которых гостья не знала, Доминик в юмористических тонах описывал всю подноготную этих личностей, заставляя девушку вновь включаться в беседу. Когда же речь зашла о преимуществах и недостатках единственного ребенка в семье, было так естественно рассказать гостеприимным хозяевам о своем старшем брате, о том, как вместе с родителями Джул боялась склонности Майкла к бесшабашным поступкам. С детства брат обожал лазать на самые высокие деревья, прыгать в воду с десятиметровой вышки, заниматься скалолазанием, совершать затяжные прыжки с парашютом, а перед смертью увлекся скоростным спуском. — Вы боитесь, я пойду по его стопам? — спросила Кристина, как всякий подросток, уверенная, что все разговоры касаются только ее персоны. — Давно умер ваш брат? — Два года назад. — Краешком глаза Джулия видела руку Доминика, сжавшую хрустальный бокал с такой силой, что побелели костяшки. — Что случилось? Он действительно сорвался со скалы? — с сочувствием спросила Кристина. — По иронии судьбы, нет. Майкл слег, как он считал, с обыкновенным гриппом, и через сутки брата не стало, — тихо ответила Джулия. — Все произошло слишком быстро, какой-то вирусный менингит. Долгие годы мама и папа жили в страхе, что поздно ночью им позвонят из какого-нибудь Богом забытого места на другом конце земли и скажут, что Майкл покалечился или погиб, а он умер дома от болезни, которую вылечили бы, если бы брат не строил из себя героя и не отказывался обратиться к врачу. Когда мы наконец отвезли его в больницу, было уже слишком поздно. Думаю, мама так и не простила себе, что вовремя не вызвала врача. Именно это довело ее до инсульта… Девушка часто заморгала и сделала большой глоток из бокала с минеральной водой, но Доминик не стал делать вид, будто не заметил ее смущения, как всегда поступают воспитанные люди, когда речь неожиданно заходит о смерти; наоборот, заставил ее продолжить рассказ. Бреттон предположил, что школьные успехи Майкла затмевали ее собственные, и Джулия, неохотно признавшаяся, что так оно и было, волей-неволей улыбнулась огорчению шефа. — Вы правы. Майклу удавалось все, за что бы он ни взялся, в то время как я считалась абсолютной посредственностью. Серенький воробушек рядом с гордым павлином… как часто говорила моя мать… Бреттон явно ожидал такого ответа и принялся спорить, пытаясь пролить бальзам на ее раненное в детстве самолюбие. В глубине души Джулия была тронута, хотя стремилась не показать виду. В душе нарастало и другое чувство. Она все яснее понимала, что Доминик Бреттон не просто нравится ей. Ее чувство было гораздо глубже. Вскоре они отпустили экономку домой, и Джулия с Кристиной сами отправились на кухню за десертом. — Вы останетесь ночевать? — спросила девочка, ставя разогревать тарталетки с малиновым вареньем в духовку. Услышав спокойный голос, Джулия чуть не выронила хрустальное блюдо с кремом, которое ее просили достать их холодильника. — Конечно нет! — Она не смогла удержаться от рвавшегося наружу вопроса. — А у вас часто бывают обеды, после которых гости остаются ночевать? Кристина усмехнулась. Усмешка девочки казалась бестрепетной и абсолютно взрослой. — Если вы имеете в виду женщин, то нет. — Мне нет до этого дела. — Джулия сжалась от смущения. Девочка уселась на табуретку. Коса, уложенная вокруг головы, и красно-коричневое платье, купленное с помощью Джулии, очень шли девочке, делая ее более взрослой. Глаза за стеклами очков смотрели с обезоруживающей прямотой. — Зато бабушке есть. Она всегда спрашивает меня о папиных подружках. — Извини. Я не собиралась совать нос в чу жие дела, — искренне ответила Джулия. Упаси Бог хоть в чем-то быть похожей на этого отставного сержанта в юбке! — При мне ни одна женщина не оставалась здесь на ночь. Папа ужасно скрытный. Наверно, боится, что я окончательно развращусь, если узнаю, что мой отец ведет активную половую жизнь. — Кристина! — А что здесь такого? Мне пятнадцать лет, и я знаю об этих вещах… даже если папе и хотелось бы, чтобы это было не так. Пропищал таймер, и девочка повернулась спиной к своей остолбеневшей наставнице. — Мама умерла десять лет назад, и я не думаю, что все это время он хранил целомудрие… — сказала девочка, доставая противень из духовки. — Это было бы противоестественно, правда? Вчера вечером вы пригласили его к себе в гости. Это ведь не означает, что вы с папой?.. — Она с неуклюжей деликатностью прервала фразу и выжидательно посмотрела на Джулию поверх очков. Девушка вспыхнула. — Нет! И я не приглашала его. Он просто забежал на минутку. — Я так и думала. — Кристина проворно выкладывала тарталетки на блюдо. — Знаете, из-за меня можете не беспокоиться… если вы думаете об этом. Меня такие вещи не волнуют. Смущенную Джулию бросало то в жар, то в холод. Если ее видит насквозь даже ребенок, то как же быть со всеми остальными? Может, мотивы ее поведения ясны и людям, которые в последние два дня то и дело «заскакивали» в архив? Прежде «идеальная секретарша» поскорее отогнала бы прочь эту ужасную мысль. — В самом деле, Кристи, у тебя странные фантазии. Мы с твоим отцом совершенно несовместимы. Девочка посмотрела на нее прямо-таки с жалостью. — Секс не имеет ничего общего с совместимостью. Даже я знаю это. Он из области животного магнетизма и связан с выживанием вида! Час спустя, сидя на пассажирском кресле своего «БМВ» и дожидаясь Доминика, о чем-то разговаривавшего с дочерью на крыльце огромного дома, Джулия все еще размышляла над этой незатейливой мыслью… То, что она приехала на своей машине, не избавило от предложения Бреттона — джентльмена с головы до ног — отвезти ее домой. Шеф напирал на то, что изрядное количество ликера, которое Джулия добавила в кофе, могло выбить ее из колеи. Кроме того, они находились в целых двадцати минутах езды от города; на здешних незнакомых узких, извилистых, плохо освещенных дорогах можно легко заблудиться даже при дневном свете, не говоря уже о туманной, безлунной ночи. На самом деле Джулия сильно сомневалась, что ей что-нибудь угрожает, но, когда на своего папу, излагавшего доводы в пользу мер безопасности, доверчиво смотрела Кристина, то Джул не могла позволить себе даже намека на малейший риск. Что алкоголь и вождение несовместимы, должен знать каждый. — В противном случае вам придется остаться на ночь, — твердо сказал Доминик. Когда девушка поспешно отказалась, Кристина так громко фыркнула, что Джулии захотелось придушить скверную девчонку. — Что вы сказали девочке? — резко спросила Джулия, когда Бреттон сел за баранку и помахал рукой дочери, закрывавшей дверь. — Что я, скорее всего, не буду брать такси и заночую в городе. Невольно Джулия ахнула. Боже мой, что подумает Кристина! «Он ужасно скрытный…» — Только не у меня! — Ив мыслях не держал… — невинно пробормотал босс. — У меня есть собственная квартира. Я сказал Кристи, что позвоню ей, как только окажусь у себя. Джулия никогда не видела личной квартиры председателя правления, но Кристина говорила, что, когда она уезжает в школу, отец часто ночует там и приезжает в загородный дом только на выходные. Доминик повернул ключ зажигания и тяжело вздохнул, когда мотор заработал. Затем включил фары и по-мальчишески улыбнулся ей. Суровая морщинка между его обычно насупленными черными бровями совершенно разгладилась. — Знаете, на самом деле я пригласил вас на обед только для того, чтобы прикоснуться к рулю «БМВ». Ведь если бы я просто вежливо попросил вас дать поводить, вы бы ни за что не согласились. — Я не позволяю кому угодно водить мою машину, — надменно сказала Джулия. Его улыбка превратилась в усмешку. — Но ведь я не «кто угодно», правда, блондиночка? Бреттон водил машину великолепно, в чем Джул ни секунды не сомневалась. Когда он припарковал «БМВ» на стоянке в подвале, то положил ключи от машины себе в карман и последовал за своей спутницей к лифту. Девушка не сказала ни слова. Оба знали, что сейчас произойдет. Напряженная пауза затягивалась. Молодые люди стояли бок о бок, глядя на вспыхивавшие в окошке номера этажей. Рукав его пиджака касался обнаженной руки девушки, и Джулия ощущала это прикосновение как ожог. Она чувствовала, что Бреттон прекрасно видит ее пылающие щеки, приоткрытые губы, нервно вздымающуюся грудь— все признаки женщины, готовой сдаться. К тому времени, когда они добрались до дверей ее квартиры, Джулия ощущала каждый дюйм своего тела под скромным черным шелковым платьем. Происходящее казалось сном. Внезапно Джулия поняла: все, что произошло между ними сегодня вечером… вчера… на прошлой неделе… все, что случилось с того момента, когда Доминик вторгся в кабинет Майкла Моргана почти две недели назад, а то и раньше… возможно, вся ее жизнь вела к этому ошеломляющему моменту… Девушка торопливо открыла дверь и повернулась, затаив дыхание, к шефу… Он притянул ее к себе и нежно поцеловал — сначала в лоб, а потом в губы — и сунул в руку ключи от машины. — Спокойной ночи, Джулия. Спасибо за вечер. Приятного сна. Приятного сна? Джулия стояла в дверном проеме и следила за тем, как он идет к лифту. Приятного сна? Бреттон шагнул в лифт и нажал на кнопку, даже не оглянувшись. Да что же это? Сначала заставил ее лихорадочно ждать продолжения столь прекрасного вечера, а теперь посылает спать? «Спасибо за вечер»? За что тут благодарить? Она еще ничего не сделала! Сначала Джул, глядя Доминику в спину, думала, что это шутка. Он еще мог обернуться, засмеяться, подойти и подхватить ее на руки. Но когда двери лифта закрылись, ошеломленная девушка вошла в квартиру, заперла дверь и привалилась к ней спиной. Он бросил ее! Доминик привез ее домой совсем не для того, чтобы лечь с ней в постель. Сделал все, чтобы возбудить, соблазнить, а потом бросил! Проклятье! Она не ждала от Бреттона нежности; хотела обещанного им вчера… полного и окончательного забвения. Слезы унижения жгли глаза и кипели в горле. Заметил ли Бреттон, как отчаянно она нуждается в забвении прошлого? Может, именно это и отпугнуло мужчину? А если он считает, что сначала надо полюбить, а уж потом ждать наслаждения от секса? Но сейчас единственным человеком, который мог дать ей и секс и любовь, становился Доминик. А уж если он не хочет ее, то… прости-прощай, прекрасный новый мир Джулии Сноу! Девушка приложила тыльную сторону ладони к дрожащим губам и больно впилась в нее зубами. Ты не могла потерять то, чего никогда не имела, напомнила она себе. Взгляни на жизнь с другой стороны. Что было бы, если бы этот ублюдок так ушел после того, как переспал с тобой? Возможно, она не почувствовала бы такого отчаяния, если бы это случилось две недели назад, когда Бреттон всего лишь подействовал на ее самолюбие и разжег любопытство к своей персоне. Тогда ее чувство к шефу нельзя было назвать любовью, а скорее всеголишь увлечением. «Идеальной секретарше» льстило внимание председателя правления, но оно так и не переросло бы в нечто большее. Джулия подошла к стеклянной двери балкона и уставилась на огни города. Ее города. Если бы на балконе стояло несколько тяжелых цветочных горшков, гневно подумала Джул, то она бы с удовольствием швырнула их в человека, который сейчас выйдет из подъезда и под ее окнами будет ловить такси… Девушка резко выпрямилась, бросилась к двери, пулей вылетела в холл и подняла глаза на табло над лифтом. Почему-то там горела не единица, а девятка. Джулия вновь представила себе ужасную сцену ухода Доминика. Теперь она вспомнила! Его рука поднялась вверх, нажимая кнопку. Он отправил лифт не вниз, а вверх! Что могло погнать Доминика на верхний этаж в такое время суток? Разврат, яростно подумала она, снова ворвалась в квартиру и лихорадочно набрала номер службы безопасности в вестибюле. — О да, мисс Сноу, — жизнерадостно откликнулся тот же охранник, который дежурил в день ее переезда, когда она назвала номер своей квартиры. — Надеюсь, у вас все в порядке? — Конечно… Я просто хотела спросить, не выходил ли мистер Бреттон… мужчина, который был у меня вчера? Несколько минут назад он проводил меня от стоянки и ушел ловить такси, но оставил у меня в квартире кое-что важное. — Очень важное. Ее саму… — Гм-м… Тогда, может, мистер Бреттон поднялся в свой пентхаус? Обычно он вызывает такси оттуда, а потом звонит нам, чтобы мы предупредили, когда оно придет… Пять минут спустя Джулия решительно нажала на кнопку с номером 901. Когда Доминик открыл дверь, девушка набросилась на него. — Как вы смели вмешиваться в мою жизнь? Бреттон вздохнул и потуже завязал пояс на длинном темно-синем махровом халате. — Я думал, вы уже догадались, что я тоже живу здесь… — Живете? Охранник сказал мне, что вы владелец всего этого здания! — Девушка опрометью влетела в его просторное убежище — роскошную квартиру на последнем этаже. Хозяин обреченно поплелся следом, шаркая ногами по черным и белым керамическим плиткам, которыми был выложен пол в прихожей. — Не спорю, вина ужасная. А до утра это не могло подождать, Джулия? Его ленивый голос заставил полыхнуть пламя, жарко горевшее в груди у девушки. — Нет, не могло! — яростно крикнула Джул. — И можете не трудиться рассказывать мне о вашей усталости. Кристина рассказала, что вы очень мало спите! Джулия остановилась в середине гостиной, оформленной в холодных голубых тонах. Как она и ожидала: на стеклянном столике разложены бумаги, а рядом с ними лежала перьевая ручка со снятым колпачком… Доминик поспешил пожелать ей «приятного сна», чтобы поскорее отправиться к давней, намного более очаровательной любовнице… к работе! Девушка круто повернулась, дрожа от гнева. — Я думал больше о вас, чем о себе, — пробормотал Бреттон. — Поразмыслите над этим, прежде чем сказать то, о чем мы оба наверняка потом будем жалеть. — Вы обхитрили меня, правда? — взорвалась Джулия. — Что необычного в том, что агентша из кожи вон лезла, чтобы продать мне квартиру: конечно, она получила от вас соответствующий приказ. Ничего удивительного: это оказалось выгодной для меня сделкой! Во всей этой истории самое смешное, что я поверила, будто получила полную свободу. Мне доставляло наслаждение думать, что я купила жилье сама, впервые в жизни. Но мне даже этого не позволили, правда? За всем этим стояли вы… — Но ведь все обернулось к лучшему, разве не так? — резонно заметил босс. — Вы сами вчера сказали — квартира вам нравится. Девушка прижала к бокам стиснутые кулаки, еле сдерживаясь, чтобы не ударить этого самоуверенного типа. — К лучшему для кого? Вы ведь жалели меня, да? — Ей была ненавистна даже мысль стать объектом его жалости. — Вы решили: я недостаточно компетентна, чтобы самой найти себе жилье? Или сделали так, потому что хотели держать меня под рукой из опасения, как бы я не развратила вашу драгоценную дочку? — Джулия истерически расхохоталась. — Разве не так? Вы стремитесь управлять всем и каждым вокруг и не переживете, если я не позволю вам душить меня вашими затхлыми правилами и постановлениями! Вы даже не постыдились использовать собственную дочь — это ведь вы велели Крис заманить меня сюда, верно? — Я только предложил Кристине сообщить вам, что в этом доме продаются квартиры, — хладнокровно поправил Бреттон. — Все остальное стало результатом вашего собственного энтузиазма. Окончательное решение о покупке принимали вы. Тут не было ни обмана, ни принуждения — во всяком случае, со стороны моей дочери. Я вообще сомневаюсь, что она знает, кому принадлежит этот дом. Кристина посвящена далеко не во все мои дела. — Но ваша дочь должна знать, что у вас здесь есть квартира, и могла бы сказать об этом мне! — Я предупредил Кристи, что это будет нечестно по отношению к вам, поскольку заранее определит ваш выбор, и оказался совершенно прав, — резко ответил Доминик. — Вы предпочли бы отказаться от квартиры, о которой мечтали, из боязни столкнуться со мной лицом к лицу. В моем присутствии вас грызет самолюбие, правда, Джулия? Вы хотите быть безрассудной и лихой девицей, но не можете избежать чувства вины за подобное поведение. Бедная Джулия, как вы боитесь, что я могу помешать вам попасть в беду… — Под бедой вы подразумеваете объятия других мужчин! Вот что на самом деле заботит вас, я угадала? Вам недостаточно властвовать надо мной на работе и по месту жительства! — яростно выкрикнула Джул. — Теперь вы хотите управлять и моей сексуальной жизнью! Босс сложил руки на груди и выпустил очередную стрелу, процедив сквозь зубы: — Если вы собираетесь путаться с кучей мужчин, единственным достоинством которых является то, что болтается у них между ног, то вы правы — я сделаю все, что в моей власти, и не дам вам уничтожить остатки вашего самоуважения! Джулия побагровела, но чувство острого стыда только добавило ей безрассудства. — Вы не имеете никакого права указывать, с кем мне спать, а с кем нет! — вскричала она. — Если мне понравится, я пересплю со всеми мужчинами, имена которых есть в телефонном справочнике! — Глупая сучонка, я имею на это большее право, чем кто бы то ни было! — крикнул в ответ Бреттон. Вены на висках мужчины налились кровью. — Черта с два! Можете подавиться своей работой! С меня довольно! — взвизгнула Джулия и шагнула к двери, но не тут-то было: Бреттон крепко схватил девушку за локоть и развернул лицом к себе. — Нет, бежать тебе некуда, потому что это не имеет отношения ни к служебному положению, ни к квартире! Мне не нужно управлять твоей сексуальной жизнью, Джулия, и знаешь почему? — Доминик слегка встряхнул ее. — Потому что я и есть твоя сексуальная жизнь. Твоим единственным любовником с тех пор, как тебя бросил кретин-жених, был я! Я самого Нового года! В ушах перепуганной девушки раздался странный звон, во рту пересохло. — Боже мой, что вы говорите? — прошептала она. — О чем вы?.. С видимым усилием Бреттон сдержал свой гнев; слегка расслабил мертвую хватку, но голос по-прежнему оставался мрачным. — Да о том, милая, что хоть вы и ничего не помните о событиях новогоднего вечера, но я-то хорошо помню, что произошло между нами! — Ничего не понимаю… — еле слышно пролепетала побелевшая Джулия. Доминик насильно повернул ее к длинному кожаному дивану с низкой спинкой. Девушка уперлась и вцепилась в его руку. — Нет, говорите, — исступленно потребовала она. — Теперь мне нужно знать… — Тебе нужно сесть, а то упадешь. — На мгновение Бреттон отпустил Джулию, и у той тут же подкосились колени. — Теперь видишь? — сказал Доминик, помог девушке подняться и повел по толстому ковру. — Я ничего не скажу, пока ты не сядешь. С трудом переставляя ноги, ощущая свинцовую тяжесть во всем теле, девушка опустилась на кожаные подушки. Доминик сел рядом и принялся растирать ее ледяные руки. — Ты изо всех сил сопротивлялась, когда я хотел вернуться к этой теме, но скажи хотя бы сейчас… что ты помнишь про ту вечеринку? Не в силах поднять глаза, Джулия смотрела на носки своих черных туфель. — Ничего. Меня тошнило. Я пошла спать в один из кабинетов, — на память послушно перечислила она. — Потом проснулась и пошла домой. — Кратко, но доходчиво, — проворчал Доминик. — Так вот, дорогая, кабинет, в который ты пошла спать, был мой. Я нашел тебя там, когда вернулся с вечеринки, на которую прибыл прямо из аэропорта. Предыдущие пять дней я провел, мотаясь по всему земному шару, летал из Америки в Европу, из Европы в Азию и обратно. График оказался слишком напряженным даже для меня. Я выпил пару стаканчиков того, что так же, как и ты, посчитал безобидным пуншем… К тому времени, когда на моем диване оказалась маленькая «серенькая мышка», я уже неважно соображал… Затем Бреттон замолчал так надолго, что Джулия была вынуждена поднять глаза. Он явно ждал этого взгляда; лицо Доминика казалось твердым и решительным, голубые глаза приобрели стальной блеск. — Я не включал свет, поэтому, когда ты проснулась, так и не поняла, кто я такой. Подробности стерлись из моей памяти, я был пьян, как никогда в жизни, но помню — ты говорила о бросившем тебя женихе и плакала, а я лежал рядом и держал тебя в объятиях. Ты казалась маленькой, нежной и беспомощной, совсем не похожей на ту бодрую и энергичную мисс Сноу, которую я считал способной справиться с чем угодно… — Тут голос Доминика дрогнул; он выглядел неуверенным в себе и даже слегка пристыженным. — Ты так дрожала, так плакала, что мне захотелось тебя утешить. Утешение вылилось в поцелуй, поцелуй сменился желанием прикоснуться к тебе, а ты оказалась такой теплой, такой сладкой, что одно потянуло за собой другое. «Одно потянуло другое»? Ее ногти вонзились в ладони. Из слов шефа следовало, что она фактически соблазнила его. Джулия Сноу никогда бы не осмелилась на такое, даже пьяная и одурманенная. Во всяком случае, не та незаметная «серая мышка», какой она была тогда и не с холодным и неприступным Домиником Бреттоном… в его кабинете, о Господи! — Мы занимались любовью, Джулия. — Когда Доминик увидел ее глаза, потемневшие от внезапного озарения, то сразу назвал вещи своими именами: — Это была настоящая сексуальная связь. Мы оба испытали оргазм. Это короткое, бескомпромиссное заявление прозвучало как пощечина. Джулия почувствовала, как у нее запылали щеки, вынула руки из ладоней Бреттона и поднесла их к помертвевшему лицу. Она готова была сгореть от стыда. Все это ужасно похоже на правду. Поэтому она испытала чувство неловкости, снова оказавшись в кабинете Бреттона, вот почему испытывала острое любопытство к нему, отсюда взялись смелые эротические мечты, которым она предавалась в последнее время… — Когда ты снова уснула, я выскользнул из кабинета, велел службе безопасности найти идиота, который подмешал спирт в пунш, и развезти всех по домам. Когда я вернулся обратно, ты уже ушла… — Почему же вы ничего не сказали мне? — выкрикнула девушка. — Я попытался извиниться перед тобой на следующий день, но казалось, ты ничего не помнила и даже представления не имеешь, о чем я говорю. И тут я понял: если бы это зависело от тебя, ничего бы между нами не случилось. — Может, ничего и не было? — безнадежно спросила Джулия. Лицо Доминика стало более суровым. — Зачем мне лгать? Поверь, я не стал бы гордиться тем, что овладел беспомощной женщиной. — Бреттон положил руку на спинку дивана, и верх махрового халата разошелся в стороны. — Одно утешение— нам удалось удовлетворить друг друга. Я помню, это было очень медленно и нежно — что-то вроде невинной возни в темноте, будто мы оба были девственниками… — Я не хочу этого знать! — Девушка отняла ладони от пунцовых щек и зажала руками уши, но все равно слышала его леденящие кровь откровения. — Ты понимаешь, в каком я оказался сложном положении? Что лучше — рассказать тебе правду или оставить в святом неведении? Мой друг— психиатр сказал: если ты искренне ни о чем понятия не имеешь или выталкиваешь эти воспоминания в подсознание, то мне лучше не будить спящую собаку… пока ты не начнешь проявлять признаки неадекватного поведения, которое может быть вызвано неосознанными воспоминаниями… — Так вы консультировались по поводу меня с психиатром? — ахнула Джулия. — Только неофициально… И никогда не называл твое имя, — серьезно сказал Доминик, с отсутствующим видом накручивая на палец ее локон. — Я тревожился за тебя, видел, что ты на грани эмоционального срыва, и чувствовал, что должен стать тебе ближе, чтобы иметь возможность присмотреть за тобой. Джулия выпрямилась, пытаясь убрать волосы подальше от его пальцев. — Присмотреть? — Девушка почувствовала, что все внутри сжалось. — Значит, вся эта история с работой Кристины и просьбой взять ее под опеку — еще один из ваших фокусов? — хрипло спросила девушка. — Значит, наоборот, надо было присматривать за мной, а не за вашей дочерью. — Конечно нет, хотя я подозреваю, что Кристи не столько бунтовала против школы, сколько хотела найти свой путь в мой бизнес. Девочка действительно не желает идти в университет. Кажется, последние несколько недель показали, что Кристина собирается начать путь в моей компании с самого низу… Впрочем, поживем — увидим. Джулия немного успокоилась. Эта серьезная девочка выбрала скромный, но весьма достойный способ научиться делу! — И в то же время вам было удобно шпионить за мной, верно? — ядовито спросила она, не желая избавляться от подозрений. — Очень. Но не я смоделировал эту ситуацию, а только воспользовался ее преимуществами, — уточнил Бреттон с таким видом, словно не желал приписывать себе незаслуженную честь. — Наверно, я в любом случае поручил бы Кристину твоим заботам, это естественно. Однако я не имел представления, чем обернется моя попытка вмешаться в твои дела… Доминик наклонился к девушке и взял ее руку, безвольно лежавшую на коленях. — Теперь ты можешь успокоиться, Джулия. Тебе не нужно лезть из кожи и доказывать, какая ты бесстыдная и безнравственная. Мы оба знаем, это не имеет к тебе отношения. Это лишь поза, рожденная чувством вины, которое скрывается в твоем подсознании. Но тебе не в чем винить себя. Может, наше короткое приключение было не слишком мудрым, но в нем не было ничего грязного и бесчестного. Поэтому, как видишь, ты можешь снова стать самой собой. Джулия слушала шефа с чувством растущего негодования. «Короткое приключение»? Доминик говорил так, словно речь шла об обмене рукопожатиями! О Господи, ведь они же любили друг друга… Стали близки так, что ближе некуда. Ну, если он способен так легко забыть об этом, то она тоже сумеет справиться с собой, хмуро подумала девушка. Она решительно встала. Доминик тоже поднялся, но сразу же плюхнулся обратно, когда Джулия гневно сказала: — Спасибо, но можете оставить свои доморощенные психиатрические оценки при себе! Не льстите собственному самолюбию; то, что я делаю — сознательно или бессознательно, — не имеет к вам никакого отношения! — Не говори ерунды — конечно, имеет! — Бреттон сердито вскинул голову. — Тебя потрясла мысль, что ты случайно переспала со мной, несмотря на все усилия казаться бесшабашной особой. А разве тебе легко сломать свою натуру серьезной и ответственной женщины и пуститься во все тяжкие? Интересно, как ты будешь чувствовать себя, если станешь заниматься сексом регулярно? — По крайней мере, я не забуду об этом через пять минут! — язвительно сказала Джул. — Знаете, как говорят: если не вышло с первого раза, пробуй снова и снова! Его ноздри затрепетали. — Это что, приглашение? Девушка вызывающе улыбнулась, уперлась руками в узкие бедра, выгнула плечи, чтобы подчеркнуть грудь, и прикрыла глаза— это была пародия на позу Мэрилин Монро, которую Джулия специально разучивала перед зеркалом. — Хочешь попробовать, милый? — Если ты хочешь знать, на что похожа настоящая запоминающаяся ночь, буду рад помочь. — Доминик выглядел как дикарь, вырядившийся в махровый халат. Джулия промолчала, дерзко вскидывая голову и зная, что угрозы Доминика— пустой звук. Бреттон был слишком утонченным, слишком джентльменом, чтобы позволить себе обращаться с ней, как с дешевой потаскушкой, а особенно сейчас, когда шеф не мог избавиться от воспоминания о том, как запятнал свою драгоценную честь на Новый год… — Уже струсила, Джулия? — вновь раздался приятный, поддразнивающий ее баритон. Она сморщила свой маленький прямой носик и посмотрела на Бреттона так, будто он был ниже ее. Затем бросила еще одно оскорбление. — Одна ночь? Всего-то? «Трах-бах-спасибо, Доминик»? Он заскрежетал зубами. — Если ты уверена, что действительно хочешь этого… — Именно этого я и хочу! — заявила Джулия, думая, что ее желаниям куда больше соответствовали бы тысяча и одна ночь и стальные цепи, которыми она приковала бы его к кровати. Она еще покажет, что такое «серьезная и ответственная женщина». Она подмигнула боссу. — Начнем здесь или в спальне? Волчья улыбка Доминика заставила ее слегка вздрогнуть. — О, не торопись. Все должно быть по правилам. Ты просила ночь — ты ее получишь. В это время года солнце заходит на десять часов в сутки. На работе мы должны быть… — Бреттон посмотрел на часы, — ровно в восемь. Размениваться по мелочам я не стану… Слушай, боюсь, в ближайшие дни я буду занят, поэтому мы начнем на закате в воскресенье. Десять часов! Джулия попыталась сохранить маску беспечного равнодушия. Десять часов? — Идет, — дерзко сказала она, повторяя себе, что Доминик просто пытается унизить ее, заставить признать, что он был прав, а она нет. Никогда! Она победит в этой игре на краю пропасти и раз и навсегда докажет, что новая Джулия Сноу — это совсем другая личность, а не простой слепок, в котором хранятся страхи прежней «идеальной секретарши». — Идет. — Его решимость казалась такой же твердой, как и ее. — Тогда буду ждать тебя здесь в восемь. Бреттон вежливо проводил свою гостью до дверей. Но Джулия все ждала, когда Доминик перестанет ломать комедию, схватит ее в объятия и зарычит: довольно! Девушка была уже в холле, когда ее окликнули: — Эй, Джул… С облегчением Джулия обернулась; на ее губах играла ликующая улыбка, которую было невозможно скрыть. — Да, Доминик? — нежно откликнулась она. — Забыл что-нибудь? Бреттон оперся о косяк; в голубых глазах горела едва сдерживаемая ярость. — Только предупредить тебя, чтобы ты не ждала обеда. Тебе нужен от меня только секс. Я не собираюсь тратить ни одной минуты нашей ночи на такие пустяки, как еда… Глава 9 Следующие три дня Джулия провела как в тумане. Она отчаянно пыталась восстановить в памяти события новогоднего вечера, разрозненные воспоминания о которых роились у нее в мозгу. В то же время она смертельно боялась неожиданного звонка Доминика с известием, что их бесстыдный уговор отменяется. Здравый внутренний голос советовал согласиться, что игра в бесшабашную леди бессмысленна, надо извиниться и забыть эту недостойную затею. Однако новообретенная безумная, шальная часть ее натуры требовала все же непременно воспользоваться случаем. В воскресенье вечером, так ничего и не решив, охваченная возбуждением И трепетом, Джулия поднималась в квартиру Доминика. Одета девушка была весьма странно: сверху строгая блузка из розового шелка, снизу — черная бархатная мини-юбка. Впрочем, нелепый наряд полностью соответствовал ее настроению. Внутренний трепет исчез, едва девушка увидела лицо Бреттона — жесткое и неулыбчивое. Мира в нем не было. Доминик явно настроен дать ей жестокий урок случайной половой связи. Но Джулия не испугалась. Больше всего на свете она хотела провести с ним ночь. — Можешь повесить сюда одежду. Доминик закрыл дверь и прошел мимо Джулии, указав на стоявший у стены высокий стул с кожаной спинкой. Нервно рассмеявшись, Джулия вытерла вспотевшие ладони о юбку и пошла следом. На Бреттоне был уже знакомый темно-синий махровый халат. Она нарядилась как попало, а он и вовсе не позаботился одеться. Девушка вздрогнула, поняв, что это тоже сделано с намерением оскорбить ее. — Разве для начала вы не предложите мне выпить? — кокетливо спросила Джулия. В ее желудке, слегка расстроившемся за последние две недели, что являлось несомненным результатом постоянного нервного напряжения, явственно забурчало. Но Доминик резко спросил: — Зачем? Это не обольщение. Ты здесь для секса, Джулия, а не для завлекания в любовные сети. — Он щелкнул выключателем, и царивший в гостиной полумрак сменился ослепительной иллюминацией. — Ну? — вызывающе поглядывая на одежду Джулии, спросил Бреттон, когда гостья замешкалась в дверях. — Ты не собираешься раздеваться? Или хочешь, чтобы я разделся первым? Он потянулся к поясу халата, и девушка невольно вскрикнула. Руки мгновенно замерли. — Что ты сказала? Джулия нервно облизала губы. Она не думала, что так трудно будет бесстыдно раздеваться под его дерзким взглядом… — Ничего. Я… вы… может, сначала немножко поговорим?.. — О чем… мэм? — Доминик презрительно сложил руки на груди. Ах, так? Этот тип еще смеет злиться? Джулия вздернула подбородок, потянулась к пуговицам блузки и одарила Доминика своенравной улыбкой испорченного ребенка. — Как пожелаете. Поскольку в прошлый раз я ничего не запомнила, вы скажете мне, что вам нравится, а что нет… Девушка молча расстегивала пуговицы, причем, вызывающая поза шефа выводила ее из себя. Так он думает преподать ей урок? Еще неизвестно, кто будет учителем! Наконец блузка упала на пол, оставив ее обнаженной до пояса, если не считать шелкового лифчика телесного цвета, поднимавшего вверх ее маленькие груди. Бреттон не сводил глаз с ее лица. — Мне нравится видеть тебя обнаженной, — решительно сказал Доминик. Кровь бросилась Джулии в лицо. Она стала расстегивать молнию, надеясь, что Бреттон не видит ее дрожащих пальцев, и повела бедрами, дав юбке соскользнуть к лодыжкам, переступила кольцо черного бархата и пнула его ногой, прекрасно отдавая себе отчет, насколько вызывающим был этот жест. Яркий свет заставил отливать металлическим блеском трусики телесного цвета, пояс с резинками и чулки, туго обтягивавшие ноги. Верхняя одежда Джулии на первый взгляд производила двойственное впечатление, но нижнее белье было совершенно откровенным. Хладнокровно Доминик смерил ее взглядом. Неужели он не испытывает того же электризующего возбуждения, что и она? Джулия не могла в это поверить. Но пришлось. Бреттон подошел к дивану, непринужденно лег, согнув ногу в колене. Полы темно-синего халата разошлись, обнажив длинные волосатые ноги почти до самого паха. Толстая махровая ткань не давала возможности судить о степени его возбуждения. Впрочем, его голос тоже казался бесстрастным. Смерив девушку взглядом, Доминик резко сказал: — Эффектно, дорогая, но я велел тебе совсем другое. Будь умницей и сними все, чтобы мы могли поскорее заняться делом. «Дорогая». Будто он разговаривал со своей тетушкой, на всю жизнь оставшейся старой девой. Но почему же эти слова заставили чувствовать себя проституткой? Это входило в его план, поняла Джулия. А Доминик Бреттон всегда все делал по плану. Джулия закусила губу, закинула руки за спину и стала расстегивать лифчик. Было нечто порочно-возбуждающее в этой процедуре раздевания под его пристальным взглядом. Все же девушка надеялась, что Доминик заставлял себя быть жестоким, хотя таял от нежности. Медленно она освободилась от шелковых чашечек и наклонилась снять трусики. Груди покачивались в такт ее движениям и тихонько терлись о руки; вздувшиеся, ноющие соски покалывало от предвкушения близкого наслаждения. Когда Джулия выпрямилась, ее бросило в дрожь от дикарского выражения, появившегося на лице Бреттона. Но стоило ей потянуться к резинкам, поддерживающим чулки, как Доминик поднял руку. — Нет! Оставь их, — хрипло сказал он. — Так эротичнее! — И продолжал командовать. — Иди сюда. — Жестокость приказа заключалась в его бесстрастности. О Боже, неужели она действительно ему отвратительна? Бреттон спустил ноги на пол и сел, суровый, как палач, следящий за приговоренной к казни. Подходя к нему, Джулия чуть не споткнулась; природная грация совершенно покинула ее. Девушка остановилась там, где указал Доминик, собираясь с наибольшим достоинством вынести эту сексуальную пытку. Призвав на помощь остатки смелости, Джулия опустила глаза, и… у нее закружилась голова. Доминик внимательно изучал ее гладкий живот, темные, кудрявые волосики в развилке стройных бедер, и взгляд его был полон удивительной доброты. Девушка инстинктивно сжала ляжки, чтобы не дать просочиться зародившейся где-то глубоко внутри горячей влаге. Бреттон подался вперед, и его ноздри затрепетали от возбуждающего запаха. Затем он поднял руку, коснулся тонкой резинки и провел по ней пальцем — туда, где резинка соединялась с шелковым поясом. Потом, к ужасу Джул, сильные мужские пальцы нежно распушили темные волосы, прикрывавшие сокровенный уголок ее тела. — Ах, блондиночка, там, где надо, ты совершенно естественная, правда? — хрипло спросил Доминик; кончики его пальцев скользнули к узкой прогалине между сомкнутыми ляжками и прикоснулись к ней с такой нежностью, что девушка ахнула и схватила его за запястье. Доминик высвободил свои руки, положил на ее бедра и начал ласкать их. — Не хочешь, чтобы я гладил тебя там? — тихо спросил он, поцеловал сначала одну тазовую косточку, потом другую, а потом обхватил ладонями ее тугие ягодицы. — Но как же я доставлю тебе удовольствие?.. Может, так?.. Он слегка потянул Джулию на себя, и, когда она качнулась вперед, прижался губами к тому месту, где прежде была рука. Язык Доминика раздвинул нежные складки, и Джулия ощутила взрыв небывалой, неслыханной чувственности. Джулия погрузила пальцы в его черные волосы, ее ногти царапали и раздирали темноволосую голову, спина судорожно выгибалась, заставляя прижиматься к его жадному рту. — Ох! — Ляжки разошлись в стороны, уступая напору твердых коленей Бреттона, и девушка слабо застонала, чувствуя, что язык движется внутри нее все глубже и глубже, ощущая приближение оргазма… Тяжело дыша, Джулия вцепилась в волосы Доминика. — Нет, пожалуйста… не так! Он прижался щекой к ее трепещущему чреву, потерся о него шершавым подбородком и начал успокаивать: — Молчи, милая… Дай этому случиться. Я знаю, что могу доставить тебе такое удовольствие… Я делал это раньше… — Не хочу, чтобы ты доставлял удовольствие мне… хочу вместе, — прерывисто прошептала девушка, извиваясь в его крепких объятиях. Медленно Доминик разжал пальцы; его глаза приобрели лазурный оттенок. Он откинулся на спинку дивана и расслабился. — Как это великодушно, милая, — пробормотал он, не сводя взгляда с порозовевшего лица Джулии, потом развязал пояс халата и непринужденно откинул полы, обнажив свое длинное, мощное тело. У Джулии подпрыгнуло сердце. Ее возлюбленный прекрасен! Худощавый, мускулистый, с гладкой сверкающей кожей, густые, буйно вьющиеся черные волосы обрамляли его гордо вздымавшуюся мужскую плоть. Если раньше она сомневалась в его желании, то теперь для сомнений не было никаких оснований. От бесстыдного доказательства этого — гладкого, твердого, пульсирующего — девушка не могла отвести широко раскрытых, изумленных глаз. Тем временем Доминик потянулся к тумбочке, и Джулия узрела коробку с презервативами. — Целая коробка? — не успев подумать, брякнула она. — Я знаю, какая ты ненасытная любовница, — серьезно сказал Доминик и рассмеялся, когда девушка вспыхнула от смущения. Его шутка была неожиданной и вызывающей. Бреттон надел презерватив без малейшего признака смущения, и невольно Джулия вспомнила Брюса, который предпочитал копошиться с резинкой в темноте, словно этот процесс оскорблял его мужское достоинство. Девушке даже показалось, что Доминик нарочно медлит, заставляя ее следить за тем, как он трогает себя, и увеличивая напряжение, с которым оба ожидали близкого наслаждения. — В следующий раз ты сможешь сделать это сама, — пообещал Бреттон, затем молниеносно схватил ее за бока и рванул вниз, заставив упасть на раздвинутые колени и глубоко вонзился в нее. — Ох! — Руки Джулии скользнули по мускулистой груди. Доминик снова выгнулся всем телом, и что-то огромное и горячее еще глубже проникло в нее, заставив сжать коленями бедра Доминика, податься вперед и сдавить его плоть кольцом внутренних мышц. Все внимание Джулии было поглощено этим чудесным, неповторимым ощущением тепла внутри своего тела. Беспокойное чувство неполноты, так долго мучившее ее, наконец исчезло; девушку охватили радость и ликование. Со стоном Доминик откинул голову на спинку дивана и закрыл глаза. Его лицо исказила гримаса наслаждения, горло судорожно сжалось. — Не двигайся. — На сей раз Джулия знала, что резкость Доминика объясняется не гневом. Девушка послушалась и опустила ягодицы на его железные бедра. Несколько секунд оба были совершенно неподвижны, затем Доминик поднял голову и подарил девушке ленивую улыбку, от которой чуть не задымились даже носки ее черных туфель. — Что дальше, мистер Бреттон? — поддразнила она. — Дальше? — Руки Доминика прошлись по ее бокам и чулкам до самых коленей, все еще сжимавших его бедра, а потом тем же путем вернулись обратно. — Дальше, мисс Сноу, мы останемся в этой позе еще десять часов. — А если я захочу подвигаться? — даже хрюкнув от удовольствия, с невинным видом спросила Джулия. — Ну что ж, тогда мне придется сделать так… — Руки Бреттона взялись за резинки, поддерживающие чулки, словно это были поводья, управлявшие движением ее таза; затем Доминик начал жадно целовать ее ноющие от вожделения груди. Тут бедра Джулии сами собой медленно и ритмично задвигались, и через несколько минут, показавшихся девушке вечностью, она воспарила к звездам… Позже Джулия попыталась подсчитать, сколько раз они занимались любовью, но запуталась: сколько раз в гостиной, сколько в спальне… Достаточно сказать, что утром она проснулась рядом с Домиником совершенно измученная и абсолютно удовлетворенная. Сонно потянувшись, наслаждаясь чувственным прикосновением шелковых простынь к обнаженной спине, Джулия пошарила рядом, пытаясь удостовериться, что ее эротические фантазии сбылись. Рука Джулии наткнулась на твердое бедро, и ее согнутый палец провел по шелковистым мускулам, которые так и манило исследовать… — Стоп… — Ее руку поймали и бережно уложили на место. — Ваше время истекло, мисс Сноу. Теперь этикет требует учтиво поблагодарить ваше последнее сексуальное завоевание и быстро исчезнуть из моей жизни. Тяжелые веки девушки наконец поднялись, и она поняла, что смотрит Доминику прямо в лицо. Он лежал на своей половине широкой кровати, устланной измятыми простынями, удивительно бодрый и гордый для человека, который провел разгульную ночь. Слухи об энергии председателя правления оказались не преувеличенными. В противоположность шефу, Джулия чувствовала себя вялой, разбитой и явно не способной понять простейшие вещи. Бреттон внимательно следил за тем, как медленно до его сексуальной партнерши доходит смысл слов и как постепенно возвращается память… Вскоре Джулия испуганно дернулась, схватилась за голубую шелковую простыню и прикрыла грудь, но успокаивающим жестом Доминик положил руку на ее плечо и заставил опуститься на мягкие подушки. — Вот то, чего ты хотела, Джулия. — Девушка открыла было рот, но Доминик быстро прикрыл его своей теплой ладонью и продолжил: — Но теперь тебе пора узнать: я хочу совсем другого. — Его голубые глаза потемнели. — Одной ночи недостаточно, не правда ли, Джулия? Действительно, недостаточно, с отчаянием поняла она. — А сколько достаточно? — осторожно спросила девушка. Рука Бреттона все еще лежала на ее губах, и слова прозвучали глухо. — Есть ли конец у кольца? — пробормотал он, отводя ладонь, и Джулия судорожно облизала губы. — Что ты скажешь? Будем жить настоящим днем и не заглядывать в будущее? Это предложение явилось воплощением новой философии Джулии. Правда, она больше не была уверена в своей правоте, но если ей позволят управлять их связью, устанавливать свои правила, то почему бы снова и снова не делить постель с боссом, не позволить ему увлекать ее в чудесный мир, где нет ни боли, ни скорби, ни воздыхания?.. — Ты имеешь в виду длительную связь? — прямо спросила она. — Если хочешь, можешь называть это так, — сказал Доминик, ласково приглаживая вихры на ее висках. — Никаких уз? — Нет, пока ты сама не захочешь иного. — Конечно, Не захочу, сказала себе Джулия. Пока не захочет он. — И я останусь блондинкой! — потребовала она. — Конечно, — с готовностью согласился Бреттон и опустил глаза. — А для тайных встреч я найду себе твою черноволосую копию. Джулия схватила подушку и стукнула его по голове. Доминик засмеялся и без всяких церемоний скинул соседку с кровати. — Вставай. Если провозишься с любовником, опоздаешь на работу и получишь нагоняй от своего босса. С тебя хватит каши, сока и тостов или сварить пару яиц? Гмм, так она совсем избалуется, подумала Джулия, сидя за столом и облизывая испачканные мармеладом пальцы. Она заметила, что голубые глаза Доминика следят за ней поверх кофейной чашки, и дерзко показала шефу язык, но он не улыбнулся. — Думаю, сегодня тебе следует показаться врачу, — задумчиво сказал Бреттон. — Если ты еще не советовалась с ним… — С ней, — механически поправила Джулия, а затем, почувствовав, что последний кусок тоста встал ей поперек горла, нахмурилась. — А зачем? Когда Джулия поняла наконец деликатный намек, морщинка на ее лбу разгладилась. — Я не так безответственна, как ты думаешь. У меня в сумочке всегда хранятся презервативы, а поскольку я решила, что все мои партнеры будут практиковать безопасный секс, нет необходимости пользоваться другими противозачаточными средствами. Употребление множественного числа и будущего времени заставило Доминика прищуриться. — Каждая женщина, которая собирается вести активную половую жизнь, должна тщательно провериться и убедиться, что у нее нет болезней, которые могут обостриться, — сказал Бреттон и лукаво добавил: — Особенно если сношения частые, долгие и энергичные… Перестав корчить из себя опытную женщину, Джулия густо покраснела, и Доминик довольно улыбнулся. — Ну ладно, как-нибудь на этой неделе я зайду к доктору Кларк, — торопливо сказала девушка, отводя взгляд, чтобы не видеть его смеющихся глаз. — Если хочешь ночью спать со мной, ты зайдешь к ней сегодня же, — решительно повторил Бреттон. Холодок пробежал по спине Джулии, когда она вспомнила: — Сегодня же у меня французский! — Во сколько? — В восемь. Закат. Эта мысль пришла им в голову одновременно. — А когда заканчивается? — Не раньше половины одиннадцатого, — огорченно сказала она, глядя на Доминика сквозь ненакрашенные каштановые ресницы. — Гмм… нам останется только семь с половиной часов, — коварно, тоном змея-искусителя, протянул Бреттон. — Только-только разогреться… Но Джулия уже разогрелась так, что дальше некуда… — Можешь быть уверен, я зайду к доктору Кларк во время ленча, — горячо поклялась она. Довольный Доминик откинулся на спинку кресла и рассмеялся, глядя на выражение ее лица. — А я вечером поеду пообедаю с Кристиной, отправлю ее спать и вернусь в город. — Ты… ты скажешь дочери, куда едешь? — Да. Тебя это заботит? Вообще-то не должно бы, учитывая полученное от девочки «добро», но… немного заботило. Впрочем, не так сильно, чтобы омрачить эгоистичную радость владения ее отцом. — Нет. Я только надеюсь… — Джулия замешкалась, и Бреттон в недоумении приподнял брови. — …Надеюсь, она не проговорится бабушке, — слегка волнуясь, закончила она. — Кристина сказала, что миссис Росси звонила уже три раза и… ну… Он скривил губы. — «Допросила ее», ты это хотела сказать? Думаю, Хелен уже известно, что после ее отъезда я гораздо чаще виделся с тобой, чем с Джесс. Моя дочь через слово упоминает твое имя. — Очень мило… — с ноткой самодовольства пробормотала Джулия. — Откровенно говоря, вчера я сам побеседовал с Хелен и убедил ее в том, что ты вовсе не какая-то знойная белокурая красотка, — сухо сказал Доминик. — Сегодня Хелен возвращается, но не беспокойся, я сделаю все, чтобы защитить тебя. Моя теща не причинит тебе неприятностей. Несколько часов спустя Джулия, опрометью вылетев из клиники доктора Кларк, сильно сомневалась в необходимости защиты Доминика. Беременна! Три месяца! С самого Нового года она носила дитя своего любовника! Дитя Доминика Бреттона! Единокровного брата или сестру Кристины! Рухнув на сиденье «БМВ», Джулия опустила голову на руль. Ей и в голову не приходило спросить, воспользовался ли Доминик презервативом в ту новогоднюю ночь. Она была так уверена в его чувстве ответственности. Господи, конечно, не пользовался… никто в их тогдашнем состоянии не вспомнил о биологических последствиях их действий. В кабинете у доктора Джулия слегка смутилась, что не распознала физиологических изменений в своем организме, хотя они были. Но как девушка могла понять что к чему, несмотря на характерные симптомы, если знала, что беременность невозможна? Теперь ее поведение за последнее время казалось ясным: внезапные расстройства желудка, сопровождавшиеся неожиданными вспышками аппетита, причуды в еде, чудовищные перепады эмоций, ставшие заметными в последние недели, прибавка в весе и налившаяся грудь… хотя последнее Джулия приписала растущему сексуальному влечению к Доминику. — Но это невозможно… у меня продолжаются месячные! — крикнула Джулия, когда они с доктором удивленно рассматривали результаты анализа. — Вы определенно беременны, — сказала доктор Кларк. — Но чтобы рассеять последние сомнения, мы проведем еще один тест. — Пока обе сидели и ждали результата анализа из лаборатории, доктор рассказала Джулии, что у немалого числа женщин во время первых месяцев беременности продолжаются довольно значительные кровотечения. — А разве вы не замечали, что менструации стали проходить намного легче и быстрее, чем обычно? — Ну… может… да, немножко… — призналась Джулия. — Но я думала, это результат депрессии и эмоционального стресса… — Именно поэтому я и хочу прописать вам железо, — сказала доктор Кларк. — После смерти отца вы перестали следить за своим здоровьем, а ради ребенка вам необходимо как можно скорее восстановить свой организм. Но я забегаю вперед, так как исхожу из предположения, что вы захотите оставить ребенка. Джулия быстро прикрыла руками живот и инстинктивно выдохнула: — Ох, да… — А затем, когда до нее дошел смысл сказанного, уверенно повторила: — Ох, да! Новая жизнь. Она носит в себе новую жизнь. Часть ее самой и продолжение семьи, которую она потеряла. Ее дитя может быть похожим на дедушку или бабушку и, может, унаследует что-нибудь из их талантов или характерных черт; так или иначе, но ее малыш станет еще одним мостом между прошлым и будущим. Круг жизни замкнется… рождение, смерть, возрождение. Да, когда-нибудь умрет и сама Джулия, но ее дитя будет жить, расти и рождать новые поколения… Через шесть месяцев она снова будет не одна, снова станет частью семьи, с изумлением поняла Джул. — Ну что, вы уверены в сроках? — деловито спросила доктор Кларк, когда из лаборатории пришло еще одно подтверждение ее диагноза. — Судя по всем признакам, беременность составляет примерно три месяца. — Это могло случиться только в канун Нового года, — тихо ответила Джулия. — Ага… — понимающе улыбнулась доктор Кларк. — Праздничное дитя. Праздничное дитя. Именно так, хотя и не в том смысле, который вкладывала в эти слова доктор Кларк. Возвращаясь в офис, Джулия вела БМВ особенно осторожно. Припарковавшись, она подумала, что нужно оснастить ее машину сиденьем для детей. Слава Богу, она растранжирила не все свое наследство! И только когда Джулия вошла в архив и увидела старательно раскладывающую папки Кристину, молодая женщина вспомнила, что на свете есть люди, которым небезразлична жизнь, зародившаяся в ее теле. Доминик! О Господи, что скажет Доминик? Они уже обсудили свои взаимоотношения и согласились на связь без всяких уз, а она собирается навязать ему ребенка! Джулия облокотилась о стол и, закрыв лицо руками, почувствовала себя совсем больной. Если сказать Бреттону о своей беременности, босс непременно почувствует себя ответственным за нее и ребенка: будет приказывать ей, как жить и вести себя, ограничит ее свободу и даже… Боже упаси… захочет жениться на ней. Нет, не захочет. Как честный человек, Доминик почувствует, что у него нет выбора. Но у нее теперь тоже нет свободы выбора. Она не сможет отказаться от беззащитного малыша из-за страха потерять любовь. И ради того, чтобы обеспечить своему ребенку будущее, она могла бы выйти замуж. Но не за Доминика. Он ясно дал ей понять, что наслаждается ее телом и близостью, однако ни разу не попытался завоевать ее душу, а свою держал за семью замками… — Джулия… Что с вами? Вы ужасно выглядите. Что сказал доктор? Молодая женщина подняла глаза на Кристину, стоявшую рядом с ее креслом и тревожно смотревшую на измученное лицо своей наставницы. Джулия резко выпрямилась. — Нет-нет, все в порядке, — вся дрожа, пробормотала она и улыбнулась девочке, как красотка в рекламе зубной пасты. Неуверенно Кристина улыбнулась в ответ. — Вот и хорошо, потому что вас хочет видеть папа. Он звонил несколько минут назад и просил подняться сразу же, как только вы вернетесь с ленча. О Боже! Джулия не могла игнорировать его вызов. Сразу бы проницательный Доминик заподозрил неладное, особенно зная, куда она ходила. Если бы только у нее было время прийти в себя… Пока Джулия шла по коридору и ехала в лифте, ей казалось, что все сотрудники компании смотрят на ее живот и обсуждают ее страшную тайну; к тому времени, когда она добралась до кабинета Доминика, нервы у девушки были натянуты до предела. Председатель правления стоял у стола, засунув руки в карманы, и хмуро глядел в пространство. При появлении Джул, Доминик убрал руки за спину. — Дорогая! Как прошел визит к доктору? — Нормально, — жизнерадостно ответила Джулия. — Гмм… — задумчиво протянул Бреттон. — Я уже разговаривал с дочерью, потому что тревожился, куда ты пропала. Кристина сказала, что ты немного опоздала и пришла очень бледная. — Так и сказала? — Черт побери! Этого Джулия не ожидала. Девушка отвела глаза и сделала вид, будто рассматривает пятно на своей черной кожаной юбке. — Я попала в «пробку». — Спина ее взмокла, но Джулия надеялась, что это останется незамеченным. Ты бы сказала мне, если бы что-то было не так, правда? — Холодные голубые глаза босса стали жесткими. — Конечно, сказала бы, — солгала с ангельской улыбкой Джулия. Доминик сел на ближайший к ней угол стола и принялся качать ногой, едва не касаясь ее юбки. — Хорошо… хорошо. Это очень важно — полностью доверять друг другу и быть честными, — сказал Бреттон. — Тогда нам не нужно будет что-нибудь скрывать из страха смутить другого или причинить ему боль. Девушка что-то пробормотала в знак согласия. Чувство вины, испытываемое Джулией, начало расти. Ощутит ли ее любимый боль или смущение, узнав о приближающемся отцовстве? Едва ли шеф обрадуется этому известию так же, как обрадовалась Джулия после первых нескольких мгновений ужаса. О Боже, у Бреттона уже есть пятнадцатилетняя дочь; он уже прошел через это. Второй ребенок, тем более незаконный, станет для председателя правления досадной помехой, тяжелым бременем, а не чудесным даром любви. Она была права, когда решила ничего не говорить Доминику и разработать план, как обеспечить будущее и ей, и ребенку. Нужна небольшая передышка, чтобы набраться сил и устоять перед давлением Бреттона, когда он будет заставлять ее смириться с его планами… — Зачем ты вызвал меня? — безнадежно спросила Джул. — Может, просто соскучился. — Доминик взял руку девушки, положил ее на свое колено, повернул ладонью вверх и провел пальцем по линии жизни. Он поглаживал складку между ее большим и указательным пальцами — простой жест казался эротичным. — А разве, чтобы увидеть тебя, нужна причина? — хрипло спросил Доминик, привлекая Джулию к себе. — У тебя на все есть причина, что бы ты ни делал. — Надо постараться быть менее логичным. — Доминик погладил ее по щеке и принялся теребить пуговицу на ее белой, мужского покроя блузке, пока та не расстегнулась, и перешел к следующей. — Что ты делаешь, Доминик? — возмущенно спросила Джулия, когда Бреттон расстегнул еще одну пуговицу. — Просто балуюсь, милая. — При звуке низкого, бархатного голоса у девушки мурашки побежали по спине. — Не хочешь заняться любовью? — Здесь? — Неожиданное предложение потрясло ее до глубины души. — Но ведь это твой кабинет! Доминик поднес ее руку ко рту и легонько укусил в мякоть большого пальца. — Один раз он нам уже пригодился, — пробормотал с сияющими глазами шеф. Еще как пригодился! Джулия невольно посмотрела на диван, где было зачато ее дитя. — Ради Бога, без глупостей! — Это была мольба. — К тому же сейчас день, — непоследовательно добавила Джулия, когда мужская рука скользнула в кружевной лифчик и легонько сжала грудь, отчего девушка бессильно качнулась ему навстречу. — Значит, ты приобретешь новый опыт, — пообещал Бреттон и крепко обнял ее. — Ты ведь любишь опыты, Джул, — напомнил он и искусно зажал ей рот поцелуем. — Доминик… — Джулия хотела оттолкнуть змея-искусителя, но вместо этого невольно обвила руками его талию. Почему она убеждает себя расстаться с ним? Довольно фыркнув, он легким движением плеч сбросил с себя пиджак. Рука Доминика обхватила ее ягодицы, бережно подтолкнула к дивану, и девушка, к собственному удивлению, вновь услышала, что она беспечно лепечет его имя. Да, Джулия? — Его пальцы снова оказались под лифчиком и прикоснулись к ее пульсирующему соску. — Доминик, нельзя… — Девушка надеялась, что это прозвучало сурово. — Почему? — Шеф опустился рядом и прижался к ее рту. — Разве тебе не нравится? — Рука Доминика коснулась подола юбки. — Нравится, но… — Голова у девушки шла кругом. — Ты не хочешь меня? — Бреттон оторвался от ее губ и стал ласкать шею, обнаженные ключицы, а потом сладострастно впился в мочку уха. — Хочу, но… — Джулия наклонила голову, чтобы дать ему больше простора. — Тебе доктор запретил? — игриво спросил Бреттон, лаская кончиком большого пальца тугой сосок. — Нет, но… — застонала девушка. — Что «но»? Почему ты на этот раз избегаешь меня? — прошептал Доминик, опрокидывая ее на спину и ложась сверху. — Говори! Ты можешь доверить мне свои маленькие тайны, милая. Я очень осторожный человек. — Ая нет! — выпалила она. — Я ужасно неосторожная! Доминик, все бесполезно, я не могу быть твоей любовницей. Я не создана для тайных связей. Я не могу скрывать свои чувства, как это делаешь ты. Могу пойти на это однажды, но не могу вести такую жизнь. Не хочу притворяться, не хочу быть страстной с глазу на глаз и чопорной на людях. Ты не сможешь брать меня с собой — это кончилось бы катастрофой. Я вечно смущала бы тебя проявлением своих чувств. А я… а я… — Страшное признание, которое окончательно оттолкнуло бы его, застряло у нее в горле. — А ты?.. Что «а ты», Джулия? — резко спросил босс, позабыв о своей недавней вкрадчивой безмятежности. — А я люблю тебя, — шепотом призналась Джулия. Она лежала под ним, измученная этой маленькой, но неистовой бурей, ожидая, что Доминик засмеется, отпрянет или, хуже всего, скажет что-нибудь доброе… Ничего этого он не сделал. Доминик спокойно посмотрел на ее смятенное лицо и сказал: — Ну, милая, тебе потребовалось для этого немало времени… — Что? Бреттон опустил голову, уперся носом в диван и с долго копившейся яростью произнес: — Как ты думаешь, что я делал все это время, если не ждал, когда ты придешь ко мне по своей воле? Ты жаловалась, что у тебя нет ни капли свободы! — Доминик засмеялся сквозь стиснутые зубы. — О Боже, я преследовал тебя несколько месяцев… хотел снова увидеть, поговорить с тобой, притронуться к тебе и чувствовал, что не имею на это права после того, что я сделал. Это был порочный круг… ощущать вину за то, что я хочу тебя, следить за тобой, хотеть еще сильнее и чувствовать себя еще более виноватым. Ждать, интриговать, выбирать самое благоприятное время, чтобы чуть-чуть приблизиться к тебе и не спугнуть… и все для того, чтобы ты внезапно сорвалась с места, зажужжала и стала виться вокруг, как разъяренная пчела. Доминик прижал пальцем ее нижнюю губу, заставил открыть рот и припал к нему, высасывая сладкий нектар. — А когда я наконец получил от тебя то, чего хотел, — жарко прошептал он, — ты заявила мне, что это всего лишь случайный порыв! Тут раздался стук в дверь, и Бреттон злобно прорычал: — Только попробуй войти! Убью! В то же мгновение дверь распахнулась настежь, и в кабинет стремительно ворвалась Хелен Росси. Толпившиеся в приемной служащие при виде своего взъерошенного председателя, распростертого на кабинетном диване с такой же взъерошенной подругой, дружно выполнили поворот «налево кругом» на сто восемьдесят градусов. — Доминик! — прогремела теща. — Неужели ты не можешь хоть немного сдерживаться? Если вы так работаете, когда остаетесь наедине, я удивляюсь, почему эта компания все еще существует! Взрыв осуждения был совершенно справедлив. На этот раз не оставалось никаких сомнений в том, чем они занимались. С громким стоном Доминик откинулся на спинку дивана и прикрыл рукой глаза! Джулия торопливо сползла на пол и стала застегивать блузку, одновременно разыскивая сброшенные туфли. В распахнутую дверь было видно, как служащие рванули из приемной и разбежались по своим отделам. С этого момента сплетня об увиденном стала распространяться по всему зданию со скоростью степного пожара. Джулия думала лишь о том, как это отразится на репутации босса и как тяжело ему придется, когда он станет предметом дешевых шуток своих подчиненных… особенно шуток о блондинках! — Миссис Росси… ух… я знаю, что вы хотите быть первой, кто официально поздравит нас! — громко сказала девушка, заправляя блузку в юбку. Со стороны дивана донесся сдавленный стон, но Джулия слишком высоко держала голову, чтобы смотреть вниз. — Мы с Домиником только что обручились, — звонко объявила она. В этот момент на пороге появилась Амалия Лаффонт и быстро захлопнула дверь, оставив троицу наедине. — Боюсь, что мы немного увлеклись, — не моргнув глазом объяснила Джулия теще Доминика. — Но я уверена, вы учтете это обстоятельство и сможете понять… — Конечно, сможет, милая. — Сильные руки Бреттона обхватили ее талию и крепко прижали к его мускулистому телу. — Она помнит, что такое любовь, правда, Хелен? Ответом ему стало насмешливое фырканье двух женщин. — Спасибо за то, что ты так бросилась защищать меня, дорогая, — пробормотал Доминик в золотые локоны на ее затылке. — Я очень польщен, с удовольствием принимаю твое великодушное предложение и надеюсь, вместе с моей благодарностью ты примешь знак моего неизменного уважения… Опустив глаза, Джулия увидела, что босс раскрывает маленькую бархатную коробочку, и задохнулась от блеска бриллиантов. Выйдя из-за спины, Доминик поднял левую руку девушки, поцеловал и торжественно надел на палец кольцо. Тревожно Джулия взглянула на Хелен Росси и, к собственному удивлению, увидела, что женщина сентиментально улыбается им. — Доминик! Ты прекрасно знаешь, я сказала это только потому, что не смогла придумать ничего другого, — прошипела Джулия. — Поразительное совпадение, милая, — согласился Бреттон, беря ее за руку и не давая снять кольцо. Едва девушка увидела искрящиеся голубые глаза любимого, наполненные ликующей радостью, протестовать сразу расхотелось. — Ты чуть-чуть опередила меня, Джул, — известил ее Доминик. — Я люблю тебя, и если ты думаешь, что улизнешь и на этот раз, то сильно ошибаешься. Хелен приехала помочь нам готовиться к свадьбе — правда, Хелен? — Я же сказала тебе об этом по телефону, — прозвучал резкий ответ. — Но все должно пройти в церкви. Я не одобряю эти новомодные регистрации. — Видишь ли, Хелен, похоже, нам придется поторопиться. Кажется, моя невеста может сделать еще одно маленькое объявление… Огорошенная тем, что Доминик уже успел обсудить с бывшей тещей подробности свадьбы, Джулия осторожно посмотрела на своего жениха, словно боясь спугнуть счастье. — Ты знал про ребенка? — заикаясь пробормотала она. — Не знал… надеялся, — серьезно ответил Бреттон. — Именно этого я и ждал от тебя, Джулия… В тебе все мои надежды и планы на будущее. А когда Доминик целовал ее, по всей комнате гремел голос тещи: — Так бедная девочка беременна? Доминик, как ты мог? Ну, раз так, решено: завтра же утром вы первым делом отправитесь в регистрационное бюро! Глава 10 Доминик Бреттон стоял в своем кабинете на девятнадцатом этаже и, хитро улыбаясь уголком рта, любовался золотистой блондинкой в коротком черном плаще, пробивавшейся сквозь толпу мужчин, торопившихся на ленч. Блондинкой, сеющей хаос и разрушение в рядах проголодавшихся мужчин, с комическим ужасом подумал председатель правления, глядя на головы, дружно поворачивавшиеся ей вслед. Бреттон наклонился к телескопу и навел на резкость. Блондинка шла энергичной походкой уверенной в себе женщины, соблазнительно покачиваясь на высоких каблуках; по плечам рассыпались пряди столь ярких цветов, что становилось ясно: естественными они быть не могут. Джулию сопровождали ее три миниатюрные копии, семенившие рядом. Девочки держались за руки, напоминая трех вырезанных из бумаги кукол: в одинаковых черных ветровках, черных туфельках, со светлыми детскими кудряшками. Доминик успел подписать несколько писем и надиктовать записку, прежде чем дверь распахнулась, и в кабинет ворвалось его семейство. — Милый! — Джулия раскинула руки, и у Доминика взлетели брови при виде распахнувшегося черного плаща, под которым пламенело новое красное платье. Оно застегивалось «молнией» сверху донизу, было коротким и так соблазнительно обтягивало пышную грудь и стройные бедра, что у председателя правления моментально загорелось в паху и пересохло во рту. С трудом проглотив слюну, Бреттон отвел глаза от жены и увидел Кристину — элегантную молодую леди с гладким шиньоном, облаченную в скромный деловой костюм, как надлежит младшему администратору. Девушка остановилась рядом с Джулией, увидела выражение лица великого промышленного магната, закатила глаза и ехидно улыбнулась. Сверху вниз Доминик посмотрел на своих четырехлетних тройняшек, похожих друг на друга как три капли воды, Нину, Мэри и Джейн — и увидел, что, точь-в-точь как мать, девочки широко раскинули руки, устремив на папу фарфорово-голубые глаза, молившие взять их на руки. Бреттон поднял по очереди на руки трех девочек, а потом закружил в воздухе Джулию, и полы короткого черного плаща моментально взмыли вверх, обнажая ярко-красное, скорее похожее на бандаж, платье. — Хелло, миссис Бреттон. Я всегда должен напоминать, сколько трудов стоило завоевать вас? — пробормотал Бреттон жене на ухо. — Как можно чаще! — засмеялась Джулия. Глаза молодой женщины искрились счастьем, яркие пряди волос рассыпались по лицу мужа. — Разве я не стоила этого? Бреттон перевел взгляд с жены на тройняшек, на Кристину, а потом снова на Джулию. — Тогда я буду твердить об этом, пока не поседею. Джулия снова засмеялась и погладила мужа по иссиня-черным волосам, еще не тронутым серебром. — Вот и хорошо. Потому что… помнишь последний новогодний вечер? — Еще бы! — сказал Бреттон с плотоядной улыбкой. — Что?.. — Доминик резко остановился, увидев ее шаловливый взгляд, в котором читались гордость и удовольствие. — Ты опять беременна? Джулия кивнула. Хелен велела мне на этот раз родить мальчика. — Или сразу троих, — лукаво добавил Доминик и прижал жену к своему переполненному счастьем сердцу. Эпилог — Как и это все? — удивился Бреттон, когда медсестра положила ему на руки крепко спеленутого крошечного мальчика. Доминик заглянул за плечо медсестры, словно ожидая увидеть за ней вереницу женщин, подносящих ему еще и еще точно таких же мальчиков. — Джулия! Ну что же ты? — повторил свой упрек, заглянув к жене, которая, измученная родами, отдыхала в послеродовой палате. — Да, он один, но ты посмотри — какой! — засмеялась молодая мать, откидывая пряди светлых волос с влажного лба. Бреттон вгляделся в личико ребенка. Черноволосый, с темными широкими бровками, важный и загадочный как сфинкс, мальчик казался миниатюрной копией самого Доминика. Будто почувствовав взгляд отца, новорожденный открыл еще невидящие голубые глазки, ротик скривился в хитрой гримасе, а на щеках обозначились ямочки. Огромная волна нежности ударила в грудь Доминику, потрясенного мужчину с головой захлестнула любовь к этому малышу. — Ты посмотри, какие у него ямочки на щечках! — воскликнул Доминик. — Где ямочки? — раздался громкий голос тещи. В дверь палаты вплыла процессия, возглавляемая Хелен, в середине держались три девочки, а замыкала ее Кристина. Все обступили кровать Джулии, по очереди целуя роженицу, разглядывая малыша на руках у счастливого отца. Поднялся всегдашний женский гомон, к которому Доминик уже привык. Любящим взглядом он посмотрел на жену, подарившую ему такое чудо, а Джулия закрыла глаза, наслаждаясь мыслью о том, что их любовь с годами становится все крепче и крепче…